Воспевая луну,
я брожу по пустынному пляжу,
И беседы веду
со своей долговязою тенью,
Как сказал старый грек:
\»Отдыхает небесная стража\»,
я брожу по пустынному пляжу,
И беседы веду
со своей долговязою тенью,
Как сказал старый грек:
\»Отдыхает небесная стража\»,
Я не верю ему —
есть и более сложное мненье.
Собеседников нет —
все разъехались в дальние страны,
Кто — опять эмигрант,
кто — убрался отшельником в горы,
Я считал, что друзья
познаются в беде и в нирване,
Оказалось, что всё
поверяется ночью и морем.
Я иду по песку,
шаг за шагом протопал пол века,
Но цепочка следов
исчезает под черной водою,
Кто узнает о том,
что бессмысленный путь человека,
Был безжалостно смыт
то ли временем, то ли волною.
Я брожу по ночам,
и беседую с собственной тенью,
А гетера — Луна
исполняет нам страстные танцы,
В наш пустой разговор
дерзко врезался ветер весенний,
И унесся во тьму,
бесшабашным слугой — оборванцем.
Вот забрезжил рассвет —
тайный смысл заключен между строчек,
От усталости тень
прилегла под ногами бесцветно,
И завыла с тоски,
исчезая до будущей ночи,
Уступив эту роль
беспощадному солнцу и свету.
Наступил новый день,
и, как в сказке, волнуется море,
Направляюсь домой —
недовольные шепчутся пальмы,
Мне сказал старый друг:
\»Все, что будет, написано в Торе\»,
Я не верю ему —
это было бы слишком печально.
6.05.2014.
