Его звали Веля. Велимир Булкин. Повезло… Велимир Булкин был поэтом и очень уважал творчество своего тёзки — Велимира Хлебникова. Он тоже ходил с мешком, в котором хранил стихи. На голове Велимир носил…Его звали Веля. Велимир Булкин. Повезло… Велимир Булкин был поэтом и очень уважал творчество своего тёзки — Велимира Хлебникова. Он тоже ходил с мешком, в котором хранил стихи. На голове Велимир носил фуражку, которую спёр у капитана в приморском порту Находка. Команда судна, на которое он проник с целью побега на Запад сильно его тогда побила. Он даже может и сбежал бы, да фуражка подвела…
Очень ему та фуражка понравилась. Красивая такая, чёрная… Она очень шла к его наряду, как он думал — майке, треникам с пузырями на коленях и сандалям из кожзаменителя на босу ногу. Да… К мешку с трафаретным рисунком, изображающим знаменитую в ту пору группу \»Би Джиз\» она тоже шла. Мешок ему подарил один известный художник-авангардист. Очень он его (мешок а не художника) любил. А вот фуражку ему никто не подарил, поэтому он её украл.
Пропажа обнаружилась, поднялся шум и суета. Велимира на третьи сутки отыскали и поначалу бить не хотели. Просто сказали — дай сюды фуражку и вали с борта! Наивный народ эти моряки… Били долго, но он так в эту фуражку вцепился, мёртвой хваткой просто, что капитан сжалился. Бородатого бича (так в приморье тогда называли бомжей, которым, по сути, Велимир и являлся) вынесли за пределы порта, возложили усталое и избитое тело на лавку, да так и оставили. Лето было. Благодать!
Очнулся Велимир довольно быстро. Пошёл на пляж, соорудил костерок из плавника. Согрелся. Фуражка имела печальный вид, была помята, вся в крови, но Булкин как мог постирал её в солёной воде окияна, да и напялил на башку. Курить хотелось шибко. И жрать. Кое-как перекантовавшись до рассвета, наш герой нарвал у подножия сопки какой-то травы, наловил крабов, коих там, в камнях у моря было дюже много. Спёр на противопожарном щите топор и ведро (весьма неудобное, похожее на колпак грустного клоуна Пьеро из советского кинофильма про Буратину). Траву подсушил, завернул в листок со стихотворением, ведро приспособил над костром и, пока крабы варились — закурил…
Трава оказалась странная. Дым пах примерно так, как жжёная тряпка воняет. Прибивало покашлять, а потом захотелось жрать. Дико. Булкин сожрал всех крабов, потом снова ломанулся к морю, где ловил крабов и ел как японцы рыбу — сырыми.
Накурившись и наевшись вволю — свалился спать.
Разбудил его заводской гудок. Люди шли на работу. Суровые работяги тянулись к проходной судоремонтного завода, а Велимира угораздило уснуть на их пути. Пришлось подниматься. Голова болела от многочисленных сотрясений и капитального перекура. До Булкина, наконец, дошло, что курил он не просто какую-то там траву, а шмаль.
В далёкой от Приморья Москве он никогда не видел коноплю в природе. Курил уже готовый, высушенный и расфасованный по спичечным коробкам продукт. Да и то — редко. От случая к случаю. С друзьями из богемной тусовки, когда те угощали.
Мешок со стихами, как это ни странно, не пропал. В его мешковинном нутре оказался кроме того, готовый уже к употреблению \»косой\». Нащупав в кармане треников заветный коробок спичек Велимир сладко раскурился. Полежал некоторое время на холодном песке и принялся писать стихи. Все ручки и карандаши пропали, поэтому Булкин писал щепкой на сыром песке у самой линии прибоя. Вдоль береговой линии.
Вштырило его так крепко, что берега не хватило, по итогу он упёрся в какой-то забор, перелез его… Там был асфальт и причал… Он взял обломок кирпича и продолжил писать кирпичём…
Там его и приняли вохровцы. Сначала Велимира пытались лечить. Не помогло. Потом мариновали за тунеядство на \»химии\» — с тем же успехом. По итогу, с приходом Перестройки он всё же осуществил свою мечту — свалил за бугор. Легально. Окончил Гарвард. Сменил имя. Стал большим литератором, но, когда на присуждении очередной, очень престижной литературной премии у него спросили о том где и как у него, у Велимира, проснулся этот дар, он, не кривя душой ответил журналистам и телекамерам:
— У каждого из нас свой путь! Кто-то пишет с рождения, кто-то думает что пишет… Я тоже так думал, пока не попал в маленький портовый городок Находка, на самом краю земли, на берегу Тихого океана. По-настоящему я осознал свой дар только там!
Велимир улыбнулся. Защёлкали затворы фотоаппаратов, его ослепили сотни фотовспышек, а он наклонился, пошарил под столом за которым сидел, вынул старый, весь в заплатах мешок с надписью и портретом \»Би Джиз\», вынул из него помятую чёрную фуражку и, улыбнувшись широкой, белоснежной улыбкой в тридцать два фарфоровых зуба, водрузил её на свою седеющую голову мэтра мировой литературы.
Вы спросите — а при чём тут гиппопотам Гоша? Да не при чём. Долго думал над названием. И так, и этак прикидывал — всё не то. А про гиппопотама — вроде как смешно вышло. Абсурдный рассказ, абсурдное название. Гармония, одним словом.
