И это, наверно, самое последнее, самое честное.
В этом гребаном мире невозможно найти свое место.
За десятком известий, за тысячей глаз в груди так тесно,
что нечем дышать.
В этом гребаном мире невозможно найти свое место.
За десятком известий, за тысячей глаз в груди так тесно,
что нечем дышать.
Комната превращается в нефтяную шахту, в недосгнивший прах.
Когда я была маленькой, мама рассказывала мне о травах и зверях.
Теперь каждый зверь норовит погибнуть на моих руках,
будто на земле слишком мало места
для них, умеющих любить и честных.
А я не могу помочь.
Каждый раз, когда на скрипке играет ночь,
слегка не дотягивая до верхних,
выть на луну кажется вполне естественным.
Каждый раз, когда пройденный путь
сворачивается котом в моих ногах,
он мурчит, что гуляет всегда сам,
что еще не придумано такое средство,
чтобы быть спокойным
и холодным.
По ночам
феназепам всегда спасал,
но теперь, видимо,
бесполезно.
