из грубых черепичных кружев
сливались отблески костров
и пляски каннибалов в «Крузо»…
Переиначенный Христос
узором силового поля
в том «венчике из алых роз»
из блоковских видений после…
Добра безвинного факир,
змей заклинающий прогресса, –
под дудочку его, — смотри, —
и я, раскачиваясь честно,
высовываюсь из мешка
под музыку, что под гипнозом, –
тонка ещё моя кишка
в канве публичного запроса…
Расту волшебно не по дням,
но по решающим минутам,
что твой пропащий наркоман
тянусь к толпе, что жаждет чуда,
финтом обманным божества
«игроцкой правды» достоверной,
ведя к великим торжествам,
парадам красочным военным…
Пусть вспомнит каждый строевик
чеканку маршевого ритма
и мощи монолитной миг
в шеренгах воинских открытый,
когда все клавиши сапог
опустятся на площадь разом,
взрываясь звуком с эхом в срок
между восторгом и экстазом….
Я отраженье блеска глаз
в плюще голов многоэтажном,
как весь от вас, так весь для вас
в порывах даже эпатажных!
Не с миром, но мечом явись,
перегорающее время
на млеке собственной вины
общенародных… преступлений!
Не за финты в большой игре
по правилам текущей моды,
но за ужасный смертный грех
рабов, стремящихся к господству!
От света золота берёз –
дрожащего вольфрама нити,
и ничего совсем от слёз
не остаётся в лучшем виде….
Весны беспамятство засечь
не раз по осени случалось….
Пусть расцветает бред во сне:
«по жилам песня разбежалась»!
Сверкни же, вольтова дуга
между сознаньем и инстинктом, –
с пером зависшая рука –
иглодержатель над пластинкой…
А ночь заиграна вконец,
и белый лист, как снег не тронут…
Сверкни же, мировой венец,
незримой ауры короной!
Смотрите, пламени бросок
над лбом взвивается оленем
от «Волги» в сроки… самый сок
«литературной пятилетки»…
