Пост Ли Чона в бакалее был за прилавком сигар. Кассовый аппарат был тогда с левой стороны от него и абаки с правой стороны от него.
В витрине были коричневые сигары, сигареты: «Бык Дарем, смесь…Пост Ли Чона в бакалее был за прилавком сигар. Кассовый аппарат был тогда с левой стороны от него и абаки с правой стороны от него.
В витрине были коричневые сигары, сигареты: «Бык Дарем, смесь «Герцога», \» Пять Братьев \»,
в то время как позади него на стойках по стене были пинты, половины пинт и кварты \» Старой Грин-Ривер \»,
\» Старого Таунхауса \», \» Старого Полковника \», и фаворит —
\»Старый Теннесси \», смесь виски с четырёхмесячной гарантией, очень дешевый и известный в округе,
как настойка \»Старых Теннисных Туфель \».
Ли Чон не стоял между виски и клиентом без причины.
Некоторые очень практичные умы при случае попытались отвлечь его внимание к другой части магазина.
Кузены, племянники, сыновья и невестки ждали на остальной части магазина,
но Ли никогда не оставлял прилавок сигар.
Верх стола был накрыт стеклом. Его толстые нежные руки опирались на стекло, пальцами, перемещающимися, как маленькие беспокойные колбаски.
Широкое золотое обручальное кольцо на среднем пальце левой руки было единственной его драгоценностью, и он молча постукивал им по коврику гибкой резины, под которым маленькие присоски давно стёрлись.
Губы Ли Чона были наполнены доброжелательностью и вспышками золота, когда он улыбался, щедро и тепло.
Он носил полу-очки и так как смотрел на всё через них, должен был отклонять голову назад, чтобы видеть на расстоянии.
Интерес и скидки, дополнение, вычитание, которое он решал на абаке небольшими беспокойными пальцами-колбасками, его коричневые дружественные глаза бродили по бакалее, а его зубы сверкали для клиентов.
К вечеру, когда он стоял на своём месте на прокладке из газеты, чтобы сохранить свои ноги в тепле, Ли Чон обдумывал с юмором и грустью бизнес-решения, которые были осуществлены во второй половине дня и завершились первым полюбовным оргазмом чуть попозже, тем же днём.
Когда вы покидаете бакалею, если идёте наискосок за массив выращенного на помоях чертополоха, срезая свой путь среди больших ржавых труб, выброшенных из консервных цехов, вы увидите тропинку в дикой траве. Следуйте по ней мимо кипариса, через железнодорожные пути, курицей проползая под буферами, и вы придёте к длинному низкому зданию, которое в течение длительного времени использовалось в качестве места для хранения рыбной муки. Это была просто отличная большая комната с крышей и принадлежала озабоченному джентльмену по имени Гораций Aббевилль. Гораций имел двух жён и шестерых детей и в течение года ему удалось через протесты и убеждения, довести долг бакалее до непревзойдённого в Монтерее.
В тот самый день он пришёл в бакалею и своим чувствительным усталым лицом вздрогнул от тени строгости, которое пересекла физиономию Ли Чона. Жирный пальцем Ли постучал по резиновому коврику . Гораций положил руки ладонями вверх на сигарный прилавок. \»Я думаю, я должен вам много теста,\» просто сказал он.
Зубы Ли Чона вспыхнули в знак признательности за подход, настолько отличавшийся от любого, который слышал. Он кивнул серьёзно, но ждал новый трюк, для продолжения.
Гораций облизал губы своим языком, хорошей работой, из угла в угол. \»Я не хочу иметь своих детей с этим, нависшим над ними\», сказал он. \»Почему, потому что я уверен, вы бы не позволили им получить пакетики мяты сейчас.\»
Лицо Ли Чонга согласилось с этим выводом.
\»Много теста\», сказал он.
Гораций продолжил:
\»Вы знаете, что место моё, за путями, где рыбная мука появляется.\»
Ли Чун кивнул. Это была его рыбная мука.
Искренне сказал Гораций, \»Если бы я решил, чтобы отдать вам это место — мы бы поладили с тобой?\»
Ли Чун запрокинул голову и уставился на Горация через свои полу-очки, в то время как его ум щелкнул по счётам, а его правая рука заёрзала по абаку. Он считал, что строительство, которое было надуманно и много ещё, которое могло бы пригодиться, если консервный завод никогда не хотели, чтобы расширить. \»Shu\» , сказал Ли Чонг.
\»Ну, выведи счета, и я сделаю вам купчую на то место.\»
Казалось, Гораций в спешке.
\»Нет необходимости документов,\» сказал Ли.
\»Я сделаю оплаченными полностью все бумаги.\»
Они закончили сделку с достоинством и Ли Чун плеснул в четверть пинты \»Старые теннисные туфли\».
А Гораций Аббевилль, идущий очень прямо, пошёл через заросли и мимо кипариса, и до тропы, и до куриной ходьбы, и в здании, которое БЫЛО его, и застрелился на куче рыбной муки. И хотя оно не имеет ничего общего с этой историей, детям Аббевилля, независимо от того кем была их мать, так и не пришлось узнать о недоступности палочек мяты когда-либо.
1 часть, 1 главы \»Кэннери Роу\» Джона Стейнбека.
