Вис синий виноград, чтобы лисой вертелось.
Шумят верхушки — миг удвоенной красы
Берёз и клёнов. Лес вошёл, сияя, в зрелость.
Час — отрешённый дождь вдоль линии косы,
Шумят верхушки — миг удвоенной красы
Берёз и клёнов. Лес вошёл, сияя, в зрелость.
Час — отрешённый дождь вдоль линии косы,
Час — звонкая река опять дождю невеста.
Вот артемизий край — прокормит зимний рот.
Всем ворохом летят пичуги с места,
В совместном вираже летят наоборот…
И канонада — там, где горизонтов дальше
Дыхание небес в бессилии понять
Реальность и крикливый голос фальши.
И чёрная гора войны растёт опять.
Отдельная страна — а день и ночь со всеми,
По душам. Чёрный цвет умеет твердь тропы
Увлечь в себя, и лес — созвучной цвету темью,
А золото его — из лишней ворожбы.
А дым — из-за небес покатых — застит право
Идти своей тропой, и стыд за мирный путь.
А лес мгновенья… вновь растёкся лавой,
Настойчиво в себя потянет повернуть.
В нём реет звёздный лист, развилки — повсеместны.
Жива! Среди причин одна — глядеть. Горит,
Добавила себя волшебная окрестность,
Нехрупкий, золотой, вновь драгоценный гид.
И тут же страшно: всё, что вижу — где-то рядом
От места, где война, как водится, слепа!
И морище людей, отравленное ядом
Неправды — веселит саму себя толпа…
16.10.14.
