Очисти ум от лжи и скверны мира.
Не дай звучать тобой бесславным языкам.
Откройся лишь рабам великим лиры,
…Очисти ум от лжи и скверны мира.
Не дай звучать тобой бесславным языкам.
Откройся лишь рабам великим лиры,
Под их щитом взойдя к пророческим векам.
ПРОЛОГ НА ЗЕМЛЕ
В прохладной келье врачеватель мира неутешный,
Мечтатель и провидец мнимый осени веков
И лабиринтов тех широт безбрежных,
Где без привычных нам, живым, оков,
Летают сущие извечно души,
Предался, как обычно в пору зимней стужи,
Томящей неге размышления неспешно.
Как Фауст, он хотел познать устройство мира,
И после лет мучительных и тягостных страстей,
К нему сошла с высот незримых света лира,
И приоткрыла тайну жизненных путей.
…
Взамен не прошу ничего,
Только
Слова дыхание твоего
Сколько
В силах будешь длить его.
Тут речь представлю отроку сему,
Вступающему в новый мир впервые
Для зла или добра и словно наяву
Пускающемуся в путь, как до него иные.
Пускай поведает он сам,
Как бренный
Стремился к небесам
Нетленным.
СНЫ О ДАНТЕ
Я погребен под шёпотом свободы,
Обрушившимся валом на земной покой.
И душ людей страданья и невзгоды
Без жалости разверзлись предо мной.
Я оставлял надежды, упованья
И со смиренным взором я вхожу сюда
В дремучий сад, где страстные желанья
Пленённых узников сердца пронзают навсегда.
И в этой полутьме покой немыслим,
И страхом света лес покрыт.
И души падшие срываются как листья,
Подхватываемые хором Аонид.
К временам древнейшей были,
Где иных без спроса казнили,
Моя память отнесена.
И бредут они здесь скопом,
Испуская в огне шепот,
И нельзя мне очнуться от сна.
Красный свет исходит уныло,
От пустого без тела светила,
И тоска им озарена.
Равнины из черного пепла,
Где солнце навеки ослепло
Вне воздуха и неба. Тесна
Здесь плоскость без горизонтов,
И времени линии стерты,
И боли свобода дана.
Я вижу страдание жатвы.
Я вижу пылающий люд.
Я слышу забытые клятвы,
Согнавшие души на суд.
Их боль несносна как пронжение.
Их боль несносна как протяжная игла,
Врезающаяся целиком в хрусталик зрения.
Их болью мякоть сердца ожжена.
Но сон непрерываем и, наверное,
Пройдя по обездушнной пустоте,
Луч света промелькнет, как откровение,
И озарит, как пламень на кресте.
Я восхожу путем страдания в кромешные имения.
Я восхожу в долины боли смертным сном.
И кротости прошу, и веры, и терпения,
И чуда сохранить сознание под святым огнем.
Ступающему здесь, будто невинному младенцу,
Пристало целомудрие блюсти.
И непрерывное усилие нести
Дабы бороть алчущие лики поселенцев.
Я вижу печальные тени.
Их руки восходят ко мне
Из темных глубин поколений,
Колеблются в адском огне.
Их взор неутешен и мрачен.
И, кажется, где-то вблизи
Природа стенает и плачет
В тисках их посмертной стези.
Никто здесь не ждет изменения –
Путь этот бесследно забыт.
И нету отсюда спасения –
Червь пламенем темя свербит.
Никто здесь не мнит о расправе.
Она в правды день свершена.
И только лишь тянутся рьяно
Их руки чрез все времена.
Из плена сна вырваться сложно,
И я подхожу к одному,
Чей голос, скрежещущий кожу,
Стремится поведать судьбу.
