Поэту, ушедшему
5 сентября 2003 года.
P. S. вместо пролога
«Этот город» мы с тобою
«обрели»…Поэту, ушедшему
5 сентября 2003 года.
P. S. вместо пролога
«Этот город» мы с тобою
«обрели» не потому как…
Повзрослели незаметно
Мертворожденные внуки.
Отгуляли дни рождений.
Чередою погребений
отбывают в мир иной те,
что выжили со мной
в заточенье заполярном
нашим временем базарным.
Почивайте в снах норильских
Те, кто ныне — обелиски.
1.
Ушёл последний Казанова
От женщины его последней.
Почиет день финальный, летний,
Размыто памятное слово –
Его земная балюстрада.
Бесповоротная утрата
Итоговых свиданий, ссор.
Мистификаций хлам и сор…
Самонадеянный посыл
Непостоянности сердечной
Измятой лилией застыл
В петлицах истины предвечной.
2.
Многомерность моя завершилась банальным нулём.
А когда-то… когда-то…мы жили, мы были вдвоём,
На подушке одной мы делили ночлег неуютный,
Просыпали «отбой» и «подъём», ровно в шесть, ранним утром.
Побратимов своих приглашали на простенький ужин –
За журнальным столом размещались весёлою дюжиной!
Гитаристы — дуэтом, и мы — вразнобой, но при этом:
Подпевали ветрам, и снегам, и дождинкам фальцетом.
Одолели враги, непристойности глупых подруг,
Декорации рук, полигамность контрастных услуг.
Заменили легко многозначье «любви» на «постель» —
Оглушённо ищу в каждой строчке высокую цель.
Баррикады мостов по семи непокойливым рекам
Одолеть не сумел, не связал берега воедино…
Завершается день одиноким холодным ночлегом.
Оступился. Прости. Возвращайся. Простимся, Любимая!
3.
У меня плохая новость, неожиданная ликом:
Эта весть блаженна духом, бесноватая расстрига.
Вам сегодня сообщаю: ежедневно умираю.
Ни секунды бытия заново не повторяю.
Непокорствуя, страдая, и безумствуя, играя,
Каждым прожитым движеньем умираю, умираю.
Каждый миг Безносой Бабе отдаю оброк подушный.
Отказаться невозможно. Платят все его послушно.
Беспощадна, неизбежна этой Тётеньки суровость.
Обо мне — плохая новость, о тебе — плохая новость!
Каждым вдохом повторяю: ежедневно умираю.
Как это просто: умереть однажды
И больше никогда не горевать!
Развеяв логотип многотиражный
На фразы, больше нечего терять.
Как это просто: не воскреснуть боле,
Не «возлюбить» и просто не познать!
Рабу новопреставленному нолик
Из величин магических под стать!
Вот я один за призрачной чертой,
Хотя внесён в бессмертные анналы!
Желаю! Чтобы женщина с душой
Меня в девятый день поцеловала,
А в первый день омыла тело слёзно!
Прошу о том, чтобы в сороковины,
Подобно иудейскому раввину,
Была она спокойна и серьёзна.
Как это жутко: умереть однажды!
Всё так. Но и на этом рубеже
Она меня поцеловала дважды –
Вослед не умирающей душе.
4.
В Судный День душегрейку на вате
Запахну. До земли поклонюсь.
Не дари запоздалых объятий,
Разухабистой Вольницы Русь!
Ухожу, всё ещё проклиная
На российский манер фатализм,
От тебя, сторона пылевая,
Полунищая, грубая жизнь.
От сиреневых ливней кипрея
Вдоль дорог, у заброшенных изб,
От полыни, осоки, пырея,
От полей и лесов без границ!
Ухожу, всё ещё сожалея,
О привычках, что здесь родились:
В души — скверна, и в пояс — поклоны,
Зов молитвы «за русскую нацию»…
Словно Копи Царя Соломона,
Осквернённые приватизацией.
5.
Торжества исполнен ратник,
Медно-никелевый Всадник,
Откровений жутких Вестник,
Дымовых страстей кудесник.
Обложили, словно волка, трубы заводские!
Медных фабрик треуголка — клубы дымовые.
В беге газовой атаки злобные собаки
Окружили чёрной сворой заполярный город!
Бледный конный силуэт, Всадник Непреклонный,
Тени тощие легли тундрой измождённой,
Медно-пепельный закат, серный запах ада…
Миф о Вечной мерзлоте — глупая тирада:
Подо мною — штреков росчерк, в общем, зона риска!
Отбываю в дни и ночи рудников Норильска.
Эпитафия
Вперёд ногами — из передней –
От женщины его последней
Ушёл Последний Казанова.
Застыло мраморное Слово.
А ледяные постаменты –
Опора слабая для бюста.
Прощайте, верные Прокрусты,
Любовниц тайные агенты!
Свободен от…
