Вот он день,когда я покатилась по этому склону.
Рыжая, но с пустыми глазами такая!
Я под одеялом лицо свое скрою,
Ведь больше, увы, я не сверкаю.
Рыжая, но с пустыми глазами такая!
Я под одеялом лицо свое скрою,
Ведь больше, увы, я не сверкаю.
Мы оба знаем, почему все не чисто.
И я буду ждать до позднего часа,
В котором ты мне поможешь молиться,
В котором из вариантов — остался.
Что со мной происходит, что давление скачет?
Где чувство, когда я была тебе рада?
И нет тебя рядом, и придется мне с каждым
О том говорить, что знать тебе надо.
Я никогда эти не покину угодья,
От этой мысли меня в страх бросает.
Одиночество дома свои держит поводья,
А я будто лошадь. И я угасаю.
Твой волос растрепанный и будто львиный
Я никогда не увижу с перона.
\»-Не бойся\», — тебе говорила и милой
Улыбкой скрывала, что сама с загоном.
Я девушка, и я не могу всегда быть всевластной:
Да и слабой показаться я не хочу, впрочем…
Я хотела бы греться под твоею лаской
Сегодня и завтра… И каждою ночью…
И мне от тебя не хватало теплыни.
Я из твоих слов, как из под отшиба.
По улицам заснеженным ходят толпы ли,
Но они не совершали таких вот ошибок.
А мне одиноко от столь позднего часа.
Сама виновата, соображаю я поздно.
Я люблю тебя, ты хочешь прощаться?
А впрочем, не слушай меня…. И не бойся…
И в черную кто-то приходит обитель
На моей вершине почерневшего склона.
Я сама себе и враг и сама же губитель,
Но я не хотела и тебе такого.
Все просто, мой милый и не ручной всадник,
Я понимаю, что моё — отвратимо.
Я скоро начну склоняться пред всяким:
Угоды любому, лишь бы только хватило…
Что стало с моим обрывом родимым?
С обрыва и в реку, как пристало изгою,
Лететь и мнить мир необратимым
И никогда не подняться на гору.
Простишь ли меня, что буду я черной?
Пусть моя мысль от тебя унесется.
Ты такой светлый, не как я-обреченный.
Пускай все добро твое к тебе вернется.
