Её грудь всегда была мягкая и податливая,
А дыхание жадное и горячее.
Она была на удивление догадливая,
И знала то, что знают только незрячие.
Только она была…Её грудь всегда была мягкая и податливая,
А дыхание жадное и горячее.
Она была на удивление догадливая,
И знала то, что знают только незрячие.
Только она была зрячая и очень умная,
Её кровь текла в унисон с его семенем.
Для неё это было дело совсем не трудное.
Но он доходил прямо до помрачения.
А она им играла, как мышь сырными крошками.
Кое-что из того откладывая в запас.
Она была ангелом с очень милыми рожками.
А он был как без снаряжения скалолаз.
И когда её губы блестели от его сока,
Он был самым счастливым потомком Адама.
Кроме неё, он не признавал никакого бога.
Отдаваясь ей, как шаман звукам там-тама.
Однажды она случайно поняла, что наелась.
И, брезгливо поморщившись, вытерла губы.
Разглядела в его ласках посредственность и дебелость.
Всё это было в квадрате, и даже в кубе.
Это было хуже мужского бесчестия.
Грудь, как всегда была мягкая и податливая.
Отлично поняв, что вот это – последнее.
Он убил себя. На её глазах. Не досадуя.
