Все книжки твои загрустили,
Ряды их на полках осиротели.
Их могла читать только ты,
Мечтая стать лучше и святее.
Твоя александрийская библиотека
Все книжки твои загрустили,
Ряды их на полках осиротели.
Их могла читать только ты,
Мечтая стать лучше и святее.
Твоя александрийская библиотека
Задёрнута завесой траура.
Жизнь не покорялась мечте,
Где-то здесь твоя бродит аура.
Как все гении, неумело
Ты биографию свою писала.
Все свершения были в уме,
А во внешнем – как Бог даст.
Любит небесная иерархия
Из поэтов делать бомжей.
Не страшась справедливой мести,
Лучших ничтожеству жертвует.
Ты всю жизнь ловила свободу.
Муж, работа, кошелёк – всё прах,
Всё было кандалами на ногах.
Улыбается с Небес Бог.
Он принял свою дочь в объятия
Всего лишь в сорок с хвостиком.
А полноту бытия ей дать
По долгу службы не мог Христос.
Иль сама ты впитала яд
Христианских извращений,
И запечатлелась печать
На представлениях о священном?
Но фанатиком ты не была.
Какая-то тайна легла
На твои отношения с вечностью.
Что б ни было, нос ты не вешала.
Как Маричку из «Теней предков»,
Посреди карпатских гор,
Унесла тебя смерть.
Рок на решения скор.
Я спрошу, но ты не ответишь…
Какою мукой терзаема
Ты в раннюю могилу сошла?
Том твоих поэтных дерзаний
Не сходит с моего стола.
Твоя шикарная фигура,
Как перевОдная картинка, стёрта.
Никого не щадит смерть,
А я думал – у вас договор.
«Верующий в меня не умрёт», —
Так Христос говорил.
А Христос ведь не врёт.
Но все умирают исторически.
Короли теософии – тоже.
Где-то вкралась ложь.
Титаник и дальше плывёт,
Ловит кайф и барыши народ.
Я думал, что чувство юмора
Умереть тебе не даст.
Хоть твой неординарный ум
Ввёл в самую вечную из каст.
Прощайте, плутарховы пиры,
Где звучал звук твоей лиры.
Прощай твой солнечный смех!
Всё поглотила смерть.
23 сентября 2014г, вчера было 40 дней.
