Подышать, будто вышел
В синий утренний смог,
В муть пространства огромного плоского.
Как же я не услышал,
Как увидеть не смог
Крик отчаянья Бродского?
В синий утренний смог,
В муть пространства огромного плоского.
Как же я не услышал,
Как увидеть не смог
Крик отчаянья Бродского?
Серый пасмурный сумрак
Закат потушил,
Оборвал обветшалые строки.
Почему не услышал
Вопль усталой души,
Этот стон в пустоте одинокий?
Крик души? –
Нет, скорей, волчий вой.
Как итог необузданных странствий:
Никогда не вернуться домой,
Утонуть в чужеземном пространстве,
Оборвать лебединый полёт,
Опуститься, насытиться снами. –
Эта боль никогда не пройдёт,
Навсегда останется с нами.
Чёрный ветер лампаду задул.
Быль исчезла, как призрак в тумане.
Ты других так легко обманул,
Но себя-то, дружок, не обманешь.
Веселись, суетись, мельтеши,
Прячь печаль, точно фигу в кармане.
Но, как чувства свои не круши,
Душу грешную не обманешь.
Жизнь проста. Замыкается круг.
У себя сам собою украден,
Хоть лежишь ты в Венеции, друг,
Но остался навек в Ленинграде.
Да, в былое оборвана нить.
Ворошу тихо даты и трушу.
Свои мысли возможно убить,
Ну, а душ-то, душу-то, душу?
Не помогут Талмуд и Коран.
Бьётся, бесится пульс нитевидный.
Твой обман так высок, как Монблан, —
Ничего с той вершины не видно.
