Всё, что было таким родным, до бесконечности дорогим и несоизмеримо близким —
По ветру.
Всё – по ветру.
Посадите в саду моем вишню японскую, ветви Сакуры…Всё, что было таким родным, до бесконечности дорогим и несоизмеримо близким —
По ветру.
Всё – по ветру.
Посадите в саду моем вишню японскую, ветви Сакуры да заставьте вы расцвести!
Ветер в лицо мне, с разбега, всё бьется,
золотые локоны мои теребя,
Даже, когда кажется, что всё вокруг через миг разобьется,
разрушится и ты – вот он, последние минуты свои живя,
Когда не хватает силы вернуться в реальность, себя обрести,
Когда кажется, вот-вот всё покинет тебя и ты станешь слепым,
и глухим,
и немым,
Небо — это всегда единственное, что останется у тебя.
Чистейшее синее небо над головой.
Просто небо над головой, как над Аустерлицем.
Господи.
Это небо видит тебя любого, принимает тебя любым.
Только небо знает, о чем ты молчишь; небо смотрит с высот на тебя шпионами — птицами,
Небо – рисуется красками на закате такими, что художник теряет покой.
Да, ты можешь делать здесь всё, что угодно, всё абсолютно,
но небо – всегда над тобой.
И когда ты, до последних капель сраженный, сляжешь на землю своею душой —
Небо будет последним, что ты увидишь;
Всё тогда вдруг станет предельно простым и предельно ясным…
Небо, вечное небо над головой!
Я принимаю всё, как есть — таковым.
Здравствуй, юность моя; до чего ты прекрасна!
