У меня в гостях сестра —
Ей я радуюсь всегда.
Едем с нею в Петергоф.
Из подрезанных кустов
Стоят фигуры, просто чудо!
Залюбовалась ими Люда.
Ей я радуюсь всегда.
Едем с нею в Петергоф.
Из подрезанных кустов
Стоят фигуры, просто чудо!
Залюбовалась ими Люда.
Фонтаны, что и говорить!
Самсон из золота отлит!
Птичий домик, Монплезир,
Бельведер — не магазин,
Вещи в нём царя Петра,
Там экскурсия всегда.
Белочки, совсем ручные,
Да и шустрые какие!
Корм берут прямо из рук,
Детки жвачку им суют.
И сказала мне сестрица:
\»Версаль в подмётки не годится.
Перед гением Петра
Преклонялась я всегда!\»
В кроссовках и смешных панамках
Стоят японцы на крыльце.
Бахиллы им сейчас наденут,
Чтоб не топтали во дворце.
Стоит индус заворожённо,
От красоты аж рот открыт.
Забыл про время и про фотик
И очарован и убит.
Из стран, для нас таких далёких,
В Петергоф народ стремится,
А ведь не дёшево, наверно,
Чтоб красотою насладится.
И вдруг я слышу речь родную:
\»Ну Петергоф, так, ничего…\»
И на газон окурок брошен
Затейливо, через плечо.
Я, как индус, заворожённо
Стою не в силах рот открыть!
Потом, не то, чтобы заплакать,
Хотелось волком мне завыть.
В Тунисе, Турции, Египте,
Не спорю, тоже хорошо,
Но стоит ли туда соваться,
Коль потерял своё лицо?!
Царь Пётр радел за просвещенье
И в этом равных нет ему,
А мы всё лаптем щи хлебаем,
Очнись Россия, мать твою..!
