Сижу на кухне. За окном луна,
плывут по небу облака картинно,
устало спит великая страна,
а я не сплю – мне больно и обидно.
Ведь я поэт, я ночью…Сижу на кухне. За окном луна,
плывут по небу облака картинно,
устало спит великая страна,
а я не сплю – мне больно и обидно.
Ведь я поэт, я ночью не ложусь,
мне эта блажь не в тягость, не обуза,
и я жене признаться не боюсь,
что по ночам ко мне приходит муза.
Она приходит, словно волшебство,
кружа незримо в легком пеньюаре,
и по листку само бежит перо,
а руки сами тянутся к гитаре.
Она всегда приходит не одна:
с любовью, верой и большой надеждой,
что завтра будет лучше, чем вчера,
а утром солнце выглянет, как прежде.
Но… Что-то музы нет давным-давно,
волшебных нет ее прикосновений,
под звон бокалов не кричит никто,
что мне нет равных, что я просто гений.
А может,ей по-нраву кто другой?
Вдруг кто прельстил её смазливой рожей?
И вот махнула на меня рукой,
ведь муза – баба. Бабы все похожи!
…Давно нет строк и сладкозвучных нот,
в стакане чай холодный, недопитый;
и я один, как полный идиот,
забытый музой и тоской забитый.
Вот так сижу, предчувствуя финал,
как командир ко дну идущей лодки.
Вдруг кто-то в дверь ногою постучал…
Ввалилась муза. Попросила водки.
