Известный журналист Александр Минкин опубликовал в «МК» интересную и актуальную работу «Судьба России». http://www.mk.ru/politics/2014/10/30/sudba-rossii.html
Надеюсь, что она будет полезной…Известный журналист Александр Минкин опубликовал в «МК» интересную и актуальную работу «Судьба России». http://www.mk.ru/politics/2014/10/30/sudba-rossii.html
Надеюсь, что она будет полезной для всех россиян, особенно для тех, кто зомбирован телеящиком.
***
Наши граждане воевали на Украине. Сомнений в этом нет. Можно называть их добровольцами или ещё как-нибудь.
Некоторые наши добровольцы там погибли. Сомнений в этом нет. Большую (надеемся) часть погибших вывезли оттуда в Россию и похоронили, можно сказать, тайно. Во всяком случае, делалось всё, чтобы не было шума.
Тайно уезжать — ладно. Но тайно хоронить?
Добровольцы — значит, заслужили почести.
Родина признаёт добровольцев достойными гражданами. Устами госТВ восхищается ими, и в некотором смысле посылает в бой. А если и не посылает, то одобряет — это уж точно.
…Некий странный тип прибил яйца к брусчатке на Красной площади. Нормальные люди его если и не осуждают, то не одобряют уж точно. Но ведь он прибил свои. А кто-то бестрепетно распоряжается чужими.
Матери и жёны украинцев, погибших на Украине, плачут. Это показывают по нашему ТВ. Матери и жёны граждан России, погибших на Украине, тоже, конечно, плачут. Но это по ТВ не показывают.
То, что я должен сказать
Сто лет назад знаменитый и благополучный эстрадный певец Александр Вертинский сочинил и спел романс, написанный под впечатлением гибели трёхсот московских юнкеров. Романс называется «То, что я должен сказать».
Я не знаю, зачем и кому это нужно,
Кто послал их на смерть недрожавшей рукой?
Только так беспощадно, так зло и ненужно
Опустили их в вечный покой.
Осторожные зрители молча кутались в шубы,
И какая-то женщина с искаженным лицом
Целовала покойника в посиневшие губы
И швырнула в священника обручальным кольцом.
Закидали их ёлками, замесили их грязью
И пошли по домам — под шумок толковать,
Что пора положить бы уж конец безобразью,
Что и так уже скоро, мол, мы начнём голодать.
И никто не додумался просто стать на колени
И сказать этим мальчикам, что в бездарной стране
Даже светлые подвиги — это только ступени
В бесконечные пропасти — к недоступной Весне!
Бесконечные пропасти — на месте. Осторожные зрители — тоже. Беспокойство о продуктах — тоже. А в священника никто не швыряет обручальным кольцом, потому что закапывают без отпевания.
Слушайте песню Александра Вертинского \»То, что я должен сказать\»\»
* * *
…Допустим, мы застаём некое общество в неустойчивом состоянии.
Условно честных-отважных там поровну с трусливыми врунами. Одни пытаются жалеть погибших, другие (государственники) угрожают задушить. Одни лезут на рожон, режут правду-матку, другие: «молчи, не высовывайся, угождай, льсти».
Кто успешнее делает карьеру?
Кто быстрее размножается: послушный обыватель или строптивый правдоискатель?
Ответ очевиден.
Родители передают детям не только гены, но и взгляды, поведение. Одни — честь, другие — лесть. И постепенно льстецов становится больше, а людей чести — меньше.
Есть ли некий момент, когда количество переходит в качество? Пока Лесть и Честь поровну, они сосуществуют, хотя и враждуют. Ч — публично (Чацкий), Л — тихо, доносами, клеветой (Молчалин).
Чацкому хорошо, если он видит единомышленников. Пусть их всего сто против ста тысяч. Но когда он один… Быть одному страшно и трудно. Не встать, когда все встают при гимне; открыто проголосовать против всех (как единственный депутат «Единой России» голосовал против людоедского закона).
* * *
…Вдруг слом, 1917-й, отмена религии, отмена закона, отмена собственности, уничтожение классов — массовые убийства по социальному признаку.
Сразу к власти пришли безграмотные.
Нам внушали, будто правительство Ленина — самое высокообразованное в истории России; университетские дипломы. Даже если так, то ведь это только в Кремле. А кого они назначали на местах (в провинции)? Кровавая ЧеКа была такой не потому, что туда специально набирали садистов, а потому, что набрали юридически неграмотных — не знающих, слыхом не слыхавших о правах личности и пр. Они спокойно решали дела просто — пытками и пулей в затылок. Топором.
Потом 70 лет террора, тотальной лжи, тотальной пропаганды. Во время войны честные-отважные просились на фронт, трусливые окапывались в тылу.
Кто оставался в живых, размножался, воспитывал детей? И как их воспитывала семья Молчалиных, общество молчалиных?
* * *
Главред «МК» Гусев в эфире «Эха Москвы» сказал:
— Вся сила политиков заключается в том, чтобы обойтись без крови и пытаться достичь самого главного — власти. Да, сейчас это сделать очень трудно. Но я абсолютно уверен, что наше общество придёт к этому. Когда люди моего возраста, когда и дети мои, к сожалению, тоже должны будут уйти из этой жизни — тогда подойдёт поколение людей, которые не будут заколдованы советской идеологией, социалистической идеологией, идеологией диктатуры. Они всё-таки выйдут на открытую, широкую дорогу демократических преобразований, в которых живёт весь мир.
О чём говорит этот опытный человек? О каком времени? Ему сейчас за 60, и лет через 20, 30 (не будем скупиться) это поколение действительно уйдёт. Их детям примерно от 15 до 30. Если продолжительность жизни радикально не изменится, то они уйдут из жизни лет через 70. И вот тогда, значит, подойдёт это самое Поколение Надежды, которое выйдет на открытую широкую дорогу…
Откуда?! Откуда они подойдут? С другой планеты? Эти другие — вот они, уже живут. И ведут себя тише воды, ниже травы. И неужели нынешние чиновники заколдованы советской социалистической идеологией? Посмотрите на них. Вы видите в их глазах какую-нибудь идеологию? Беда в том, что её вообще нет. Никакой.
Студенты — и в Париже, и в Гонконге — самые бунтующие. У нас они — самые равнодушные. И детей своих вырастят такими. Власть может даже не стараться, не тратить усилий; дети всё перенимают сами, впитывают.
«Болотные» протесты на две трети — пенсионеры. На треть — средний возраст. А дети (17—25) — в автобусах с пивом ездят по избирательным участкам, хихикают. Зарабатывают в день выборов три–пять тысяч рублей продажей себя, своего гражданского долга, своих убеждений… Стоп.
Нет. Сказать, что эти юноши и девушки продают свои убеждения, — всё равно что сказать, будто проститутка продаёт невинность. Но она продаёт себя и вагину, а невинности нет. Продавать нечего.
Так и у этих — нет моральных убеждений. Напротив, они уверены, что убеждения — выдумка, обман. «Раз у меня их нет, раз я не знаю, что это такое, — тот, кто мне о них пытается сказать, обманщик».
…Рождаются-то хорошие. А вот моральные не рождаются. Мораль, совесть — не врождённое. Если их не выращивать… Сорняки всё заглушат. Чтобы собирать хлеб, надо непрерывно работать — сеять, жать, пахать. Если нет — сорняки задушат всё: и пшеницу, и помидоры.
Дети недавно хотели быть либо футболистами, либо ментами, либо бандитами. Абитуриенты хотели в бизнес. Сейчас студенты хотят на госслужбу. Этот выбор продиктован честью? Жаждой служить Отечеству?
Нет. Деньги, власть, сладкая жизнь — это всё.
Они уже пришли на госслужбу. Они уже создали (точнее, сгустили до предела) атмосферу, которая глушит случайных Чацких.
Огнетушитель искры божией
По сравнению с прежними веками, даже с двадцатым, — дети растут у телевизора, видят жестокость запредельную, видят бесстыдство как норму. Их психика искалечена уже к шести годам.
Знакомый аргумент:
— Дети не смотрят ТВ! Они теперь в интернете.
— А с какого возраста?
К кому времени, когда дитя пересаживается от телевизора к компьютеру, оно уже изуродовано. Мягко говоря, ему уже привили жестокость, тупость, аморальность.
Гусев говорит: вот умрём, и будут другие. Придут чистые, моральные, умные.
Хорошо бы. Но…
Мы, нынешние, выращиваем этих «будущих». Ко времени нашей смерти дети и внуки уже встроены.
Дети губернаторов — в бизнес, дети генералов — в силовые структуры и в банки; дочь судьи — судья, муж дочери судьи — прокурор, отец мужа дочери судьи — начальник местной милиции. И так по всей России.
Бог даром, что ли, уничтожил Содом? Он же понимал, что если оставить грудных — они не способны выжить. А если оставить 10-летних, то они уже всему обучены. Мораль — не врождённое!
* * *
Германия была под Гитлером всего 12 лет. После катастрофического поражения, безоговорочной капитуляции, ограбленная (победители вывозили не только часы, картины и т.п., вывозили заводы вместе с инженерами)… После всего этого Германия пошла круто вверх. Сейчас она самая развитая и богатая в Европе. Но там, после безоговорочной капитуляции, провели денацификацию (типа люстрацию). И не сами немцы отстранили от власти членов нацистской партии. Денацификацию им провели оккупанты: наши союзники по антигитлеровской коалиции. Западных немцев вернула в норму внешняя сила.
Потерпевший крушение поезд сам на рельсы не возвращается.
А ГДР (советская Германия) ещё 40 лет была коммунистической. И как же трудно было западным немцам ассимилировать восточных братьев, когда СССР отпустил их на свободу. Экономика ФРГ чуть не надорвалась, когда в Западную Германию влилась Восточная — родные люди, с тем же языком, с той же историей… С нашей точки зрения, восточные немцы умели работать превосходно. С точки зрения западных немцев, они не умели работать. А всего-то 40 лет.
А мы — с 1917-го. Прошло почти сто лет, уже нет тех, кто мог бы вырастить, передать… Старики? Их мало. Моральные? Их очень мало. А главное — их не слушают, они дураки, не знают апгрейда, не умеют чекиниться, сёрфить — идиоты.
* * *
Война на Украине? Что ж, не первый раз. Помните, Пушкин:
Оставьте: это спор славян между собою,
Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою.
Неужели с поляками воевать можно, а с западными украинцами нельзя?
…Страны и народы мирятся. Если уж — после двух мировых войн! — Франция обнимается с Германией… Если уж последние 25 лет лучшим нашим другом была Германия…
Всё наладится, если править будет мудрость, а не жадность, наглость, подлость. И главная беда — не внешняя: не санкции, «холодная война» и т.п.
Люди вроде бы обеспокоены происходящим в стране. Но спросишь «что волнует?» — ответ: цены, курс рубля, «слияние» школ и больниц, беспомощное правительство. Но всё — на уровне быта, на уровне денег.
В телевизоре (который круглосуточно воспитывает детей) спектакль/фильм/беседа прерывается так грубо, как и вообразить нельзя. Рекламная пауза! Это несколько минут.
Что происходит со зрителем, когда врывается реклама? Фрустрация, удар по нервам. Кто-то матерится, кто-то привык. А проходит ли всё это даром?
Презрение к душе, к человеку — вот что воспитывается. Значит, можно перебивать даже гения. Значит, реклама любой мочалки-прокладки-жвачки важнее, чем Шекспир. Деньги важнее души — какой ещё может сделать вывод человечек, растущий под голубым солнцем ящика?
И полное неуважение к людям, которых в самой важной волнующей дискуссии даже о судьбах России — в любой момент! наплевав на высокие мысли, горящие глаза — рекламная пауза!
Человечество, презирающее всё человеческое, уже выращено.
У Чехова в «Трёх сёстрах» полковник Вершинин (который совсем не похож на главного редактора) несколько раз говорит о том, что «через 200–300 лет жизнь на земле будет прекрасной, изумительной». Мол, после нас придут другие, хорошие; а высокообразованные, знающие три-четыре языка (как три сестры), станут большинством.
Ему и в голову не приходило, что высокообразованные будут сотнями тысяч уезжать из России.
Те, которые остались, выращивают детей. И об этом в «Трёх сёстрах» говорит другой персонаж, брат этих сестёр. Он мечтал стать профессором, а стал мелким чиновником в муниципалитете.
АНДРЕЙ.
Отчего мы, едва начавши жить, становимся скучны, серы, неинтересны, ленивы, равнодушны, бесполезны, несчастны… Город наш существует уже двести лет, в нём сто тысяч жителей, и ни одного, который не был бы похож на других, ни одного подвижника ни в прошлом, ни в настоящем, ни одного учёного, ни одного художника, ни мало-мальски заметного человека, который возбуждал бы зависть или страстное желание подражать ему. Только едят, пьют, спят, потом умирают… родятся другие, и тоже едят, пьют, спят и, чтобы не отупеть от скуки, разнообразят жизнь свою гадкой сплетней, водкой, картами, сутяжничеством, и жёны обманывают мужей, а мужья лгут, делают вид, что ничего не видят, ничего не слышат, и неотразимо пошлое влияние гнетёт детей, и искра божия гаснет в них, и они становятся такими же жалкими, похожими друг на друга мертвецами, как их отцы и матери…
Ну и кто прав? Полковник, обещающий светлое будущее, или несостоявшийся профессор?
И сто, и двести лет назад колонисты бежали от развращённого общества на другие континенты. Надеялись там создать счастливое государство, город солнца. Монахи бежали в пустыню, в скит.
…Теперь в каждой квартире стоят два огнетушителя искры божией. Не стоят, работают круглосуточно. Обучившись перед телевизором, провалившись в компьютерные игры, человечки приходят в жизнь абсолютно без всякой идеологии. Без идей. Рассчитывать, что такие человечки изменят жизнь к лучшему, трудно. Поезд, рухнувший в пропасть, сам не вернётся не рельсы.
