Наш поэт без трепетной лани
Охвачен злой метаморфозой.
Ему по нраву мани-мани
И утешенье серой прозой.
Теперь его, как осла, лелея,
Точь…Наш поэт без трепетной лани
Охвачен злой метаморфозой.
Ему по нраву мани-мани
И утешенье серой прозой.
Теперь его, как осла, лелея,
Точь в точь, как в романе Апулея,
На поводке таскают за собой,
А муза стала телкой золотой.
