Когда немыслимо,
то и не мыслю я. —
И так понятно,
что себе не враг.
Но память внятно
сохраняет лисье
и
мысль дремлет,
то и не мыслю я. —
И так понятно,
что себе не враг.
Но память внятно
сохраняет лисье
и
мысль дремлет,
словно щука у коряг.
Немыслимо! —
Я нем от восхищения,
однако славно,
будто щука нем,
а для неё
не будет наущения.
Она проста:
укараулю — съем.
Причём могу
укараулить (боже!)
подобную себе,
но помоложе.