Душа речная
Храню тебя, душа речная,
Мой серый илистый алмаз,
В тебе живёт звезда ночная,
Что светит сердцу только раз.
На золотом песке…Душа речная
Храню тебя, душа речная,
Мой серый илистый алмаз,
В тебе живёт звезда ночная,
Что светит сердцу только раз.
На золотом песке — прозренье —
Смысл не меняет между строк,-
За неприметным опереньем
Скрывается весёлый бог.
И я не смею прикоснуться
К альбому потускневших трав,
Пока сквозь рыбьи сети льются
Беспечности его забав…
Под грушевым деревом
Мы под грушевым деревом
Вновь построим шалаш,
Это облако с Севера
Лишь печальный мираж…
Здесь фонарик качается,
Чуждый блеску стекла,
Упадёт вдруг нечаянно
Золотая стрела…
И наполнятся полночью
Реки глаз и небес,
Мы доверимся полностью
Этой странной судьбе,
Может быть сокровеннее
Твоих узнанных плеч
Только песня весенняя
В бликах тающих свеч.
Осознавать
Как горько мне осознавать,
Что ты влюблён в себя и … в Слово…
Твоя кленовая печать —
Моей печальности основа,
Лишь камни никогда не лгут,
Поддерживая своды башен,
Но мне ночной осенний спрут
Сомнения уже не страшен…
А ты скрепляй своим пером
Чернила и бумажный иней,
Меняя снежною порой
В начале писем только имя.
Так неприступный виртуоз,
Одной мелодии касаясь,
Ей дарит свежесть новых грёз,
Перемещая на тональность…
Поэт Я. Я.
\»…художник Массов пишет свет\»
С. Калугин
Поэт широкими мазками
Рисует тень своей души,
И мерит твёрдыми шагами
Всю высоту её вершин,
И отгоняет с перекрёстков
Дождливый свет и зыбкий день,
И на опаловом подмостке
Возносит новую ступень
Из лингвистических изысков,
Зачем кефир и гастроном,
Зачем мерцающие искры,
Когда он сам себе бином.
Без сна и отдыха, без веры
В другое счастье и добро,
Поэт и чёрная химера
Своё разглядывают дно…
… Я не скажу, что было точно
Пятнадцать зим тому назад,
Но мне всё также больно ночью
Смотреть в его пустынный сад,
Я не скажу, что было близким,
Уже прошло пятнадцать лет,
Как на сиреневом огрызке
Поэт Я.Я. не пишет свет.
Время
Спешат в круговую поруку
Дождливые дни сентября.
Влюблённые верят в разлуку,
А дети листам букваря.
И тянутся спелые астры
Среди угасающих клумб,
Как будто они неподвластны
Осеннему звону секунд,
Но капли торопят упрямо
Запомнить в движении мир,
Сыреют оконные рамы
Родительских старых квартир…
Что время? Твоя оболочка
Знобит бесконечно внутри,
И вновь проживается строчка:
\»Морская фигура, замри!\»
Вопрос
Учу язык и сердца, и ума,
Приятна эта древняя забава —
Живых благословлять на имена
И понимать, о чём тоскуют травы.
Движеньем ветра степи увлекать,
И чувствовать вечерние колосья,
Рождаться там, где сонная река
Хранит аквамариновую россыпь.
В саду познаний ночь сменяет день,
Всё движется по замкнутому кругу,
И каждый раз знакомая ступень
Ведёт за грани солнечного луга…
Лишь остаётся таинством вопрос,
Единственный в прозрачном мирозданье, —
Что буду делать я с воспоминаньем,
Сплетённым из твоих осенних слёз?…
***
Многоглазое небо
Густеет августом.
Ты говоришь —
Притворяется Аргусом.
Ты говоришь
На чистой латыни,
Когда заметают снега пустыни…
Ты говоришь,
Словно споришь с ветром…
Пахнешь желаньем и тонкой цедрой…
Ты говоришь, о великий Боже,
Когда мы идем в сезон бездорожья…
Диктант Осень
Простое ученичество листа –
Слететь в овраг к своим кленовым братьям,
И небо наблюдая над собой,
Прельщать мой взгляд надменностью рябой
И верой в то, что больше не познать мне
Оторванность, сиротство, неудел,
Мир осени дождлив и фрагментарен –
Останки трав и крылья мотылька
Впечатывает тонкая рука
В тетрадь с латинским именем «Гербарий»…
Но ей судьба – найти чердачный плен,
Томиться между Гегелем и Кантом.
Меняет ветер лица облаков
И каждый вечер лес печалью нов,
Прислушиваясь к птичьему диктанту…
Я чувствую, что здесь не устою,
И пригублю вино последней боли,
Чтоб истину познав, тебя украсть,
А если нет, как лист тот бренный пасть
В разломанный древесный Капитолий…
Сон-трава
Мне тишину не разорвать,
Нет крепче вязкой паутины…
Пропахла вереском тетрадь,
Застыл цветок на дне кувшина,
Он, как и я, вплетён в канву
Случайным поворотом ветра,
Он, как и я, лёг в сон-траву
На безымянном километре…
Но я прошу, не береги
Ни глины, ни пастели мягкой,
Почувствую твои шаги
И лягу в руки кубком Вакха,-
Испей июль, где мир так прост,
Где есть поля и нет дороги,
Где тянут стебли полный рост
И так добры к влюблённым боги…
Август
Бродит август по козьим тропкам
Вдоль краснеющего луча.
В доме тихо. На книжной стопке
Вечереет его свеча.
Нераскрытая партитура,
Кто ещё? — Шуберт, Бах, Шопен?
Стынет кресло и ждёт авгура
Мой скучающий манекен.
Только клавиш коснётся полночь,
Я оттаю и оживу,
Сон, слетающий с колокольни
Блеском высветит синеву.
Ты придёшь, зазвенит баллада,
Застучит, затревожит дождь,
Будто носятся за оградой
Наши дети — печаль и ложь…
Бродит август вдоль одиноких
Монастырских пустых садов,
Тонких ангелов светлооких,
Но не слышно его шагов,
В доме тихо. Ни слов, ни звука,
Ворох ветоши и старья,
Занавески, цветы, разлука,
Где же ты? Где блуждаю я?
На просёлках небесных улиц,
На торговых цветных рядах
Мы, наверное, разминулись,
Словно дерево и вода…
Календарная вереница
Прочно связана в узелки,
Будь хотя бы дыханьем птицы
На ладонях моей реки…
Знаю, ветер листву листает,
На закладку летит перо,
Бродит август и ищет в стаях
Своё прежнее ремесло…
Тепло
Трамвай за углом пронесется в провал,
Тринадцатый номер опять верховодит,
Рисую на карте твой дом и вокзал,
Я знаю, что ты существуешь в природе,
Я видела где-то когда-то в кино
Твой нежно-далекий задумчивый образ:
Агент за рулем дорогого \»Рено\»
В пыли обгонял одинокий автобус.
Малиновый остров, цветастый платок,
Билет до Бангкока, ваниль и корица,
Быть может, быть может, взорвать свой висок,
И выпустить сны из тюрьмы, из темницы,
Почувствуешь? Вряд ли, но крепким узлом
Завязаны вера, любовь и надежда,
Не важно, что будет со мною потом,
Судьба, как и времени нить, неизбежна.
Осколком весны рассекая дугу
По линии жизни, вдруг вырастить крылья,
Шептать, я найду, я добьюсь, я смогу,
Познать это вечное чудо бессилья,
И после не вспомнить, и что было до,
Не зная, вступить в это вечную расу,
Мой ангел, твой штаб скрыт над мартовским льдом,
И вечным сиянием чистится разум…
***
Над сиреневым берегом
Теплится свет,
Я песку подарю
Исчезающий след,
Сонный пахарь уже
Запрягает вола,
И в звезду превращается
Пыль и зола…
Ткут туманы полотна
Над синей межой,
И мне кажется здесь
Я совсем не чужой,
Зверь на склоне застыл
И забыл про меня,
И деревья сомкнулись
За ним, как броня.
Ночь прохладной рукой
Прикоснулась к щеке,
Серебристая рыба
Мерцала в реке…
И была среди трав
Так легка круговерть,
В этой саге земной
Только я видел смерть.
***
Волосы отрастить по пояс
Или смириться с участью?…
Знаешь, в себе я уже не роюсь,
Чтобы повысить сучество.
Осенью псы под рябиной дремлют,
Свадьбы к весне пророчены…
Мне не согреть золотую землю
Листьями одиночества…
Капель
Ты не будешь писать мне ответ…
Вновь апрель разрывает на мокром картоне
Пиктограммы кленовые. След, —
Южно-северный ветер в уснувшем районе.
Птичьи перья запросят чернил,
Но не будет свободного места в блокноте,
Я сначала начну, ты просил
Притормаживать жизнь на крутом повороте…
Ну а дальше… Раскрошатся дни,
И в песчаник рассыпятся серые камни,
Одиночества вечный ледник
Не твоей теплотой будет снова отравлен.
Запотеют квадраты окна,
И польются внутри голубиные строчки…
Это просто такая весна,
Это просто капель расплетает цепочки…
Стрелы
Всё спутано. Сны и волосы,
Дороги, глаза, кофейни.
Я помню лишь стрелы голоса,
Срывающего трофеи,
Украдкой и так, в открытую,
Не знаю, что им дороже,
Стихами по горло сыта я
И сказками волка тоже.
Дождили и нежно падали,
Скользили по краю ушка,
Зачем же всё это надо мне,
Зачем я с тобой простушка?
Ведь ты никогда не женишься,
Не бросишь свою Гренаду…
Проигрываю сражение,
О, ученик де Сада!…
