-Ну что, соскучилась по мне? –
Спросил я, трогая гитару.
-Скучал и я. Теперь на пару,
Мы потоскуем при луне?
Гитару нежно обнял я,
Колки…-Ну что, соскучилась по мне? –
Спросил я, трогая гитару.
-Скучал и я. Теперь на пару,
Мы потоскуем при луне?
Гитару нежно обнял я,
Колки потрогал, тронул струны.
В окно, увидев облик лунный,
Взял септаккорд от ноты ля.
И полилась моя печаль,
Моя тоска по лету, морю,
И по волнам, что скалы моют,
По кораблям бегущим вдаль.
Грустила осень за окном,
Стучал в окошко, веткой, ветер…
А в песне друг мой, лучший в свете –
Пролив, шептал про отчий дом.
Себя увидел я мальцом,
Босым, подстриженным под чубчик,
Я — Чингачгук, индеец, лучник,
И лук тот сделан был отцом.
А вот, в деревне, на коне,
Как в прериях, скачу я степью,
За мной отряд мой скачет цепью…
Мы могикане, на войне.
Я вспомнил так же первый плот,
Наш остров в плавнях камышовых…
Из рукавиц бежал ежовых
На волю, в море, обормот!
Лупила мама, взяв ремень,
Отец же, усмехался только…
Вот вспомнил их, и стало горько,
Ведь сердце, точно, не кремень!
Гитара плакала в руках,
Туман закрался в очи, к ночи…
Моя слеза пролиться хочет,
Клокочет кипятком в глазах.
Я оборвал свою печаль,
Прижал ладонью, крепко, струны
И прошептал:
-Я сын ваш, блудный,
Что не послушным был, мне жаль!..
