Вложи в истертый за год календарь
на этот день закладку
иль уголок загни, как встарь,
и на часы взгляни — они украдкой
свою нехитрую латынь слагают,
на этот день закладку
иль уголок загни, как встарь,
и на часы взгляни — они украдкой
свою нехитрую латынь слагают,
умножив после на два – вот и сутки,
тебя волной накрыв, неспешно убегают,
естественно, назад, и, словно в шутку,
покажут море, но не берега.
Попробуй над вещами власть и время
отправь в полет, в ночные облака,
и пусть они его лелеют семя,
а после в океан вернут издалека
пролившимся дождём — однообразным,
подобным шороху секунд, похожих
в бесконечности своей и разных,
как лики и слова, меняющие кожу
при каждом вздохе памяти твоей.
Пусть будет только длинный день
и ночь без вещих сновидений,
а если вдруг на окна ляжет тень,
то будет птичьей, но не облака сомнений.
Пусть рукава пустых пока одежд
напомнят о наполненности жизнью —
не пустотой несбывшихся надежд,
прошедших сквозь тебя и сквозь отчизну
из четырёх недлинных стен.
Стань эхом прошлого негромким,
задевшим в завтра пару длинных нот,
и отражённым в настоящем звонко
среди своих умеренных широт.
А после извлеки часы из тьмы картона,
движением руки отправь в дорогу
сонм секунд и, помахав им вслед с балкона,
смотри, как стрелки затирают понемногу
случившихся времён потёртые круги.
