I
Мудрить над темой, взятой с потолка,
Согласно обозначенной задаче,
Набраться духу, все переиначить,
Пробить дыру и …видеть облака.
Смотри…I
Мудрить над темой, взятой с потолка,
Согласно обозначенной задаче,
Набраться духу, все переиначить,
Пробить дыру и …видеть облака.
Смотри – в углу владенья паука
Лохматого, противного…тем паче,
Что сложной мыслью он не озадачен
И цель его практична и легка.
Сопи себе и жди свою добычу,
Таков паучий доблестный обычай —
Не придавать значения сонетам.
Их аппетит переживет века!
Им видеть, как рождается строка
Весьма не ново, судя по приметам.
II
Весьма не ново, судя по приметам
Вдруг ощутить изящной мысли зуд,
Свои стихи стащить на чей-то суд,
Не внемля убедительным советам.
И упиваться дурью беспросветной
Уверовав, что оппоненты лгут.
Виват упорству! Рукописи жгут
Лишь только под угрозой пистолета.
Всегда, везде в любое время суток
Готовность мучить собственный рассудок
До достиженья полного « привета»
Знакомы мне. Соцветья всех страстей,
Безумства феерических затей…
Бывает блажь у каждого поэта.
III
Бывает блажь у каждого поэта,
А если нет, то это – графоман.
Его заботит собственный карман,
А в нем всегда подпольная конфета,
Что лепится посредством трафарета,
А главный смысл – оптический обман.
Всегда побрит, обласкан, осиян,
Слепит благообразием портрета.
И рад бы ввысь, да держит потолок,
Да на ногах веревки чьих – то строк
И кругозор зануды — паука…
Но в двери просочится, как сквозняк
Увы, не удаётся мне никак
Облагородить облик пустяка.
IV
Облагородить облик пустяка,
Не избегая самой спорной формы
Быть неуемным, дерзким непокорным
Носить достойно званье дурака…
Прозрачна и порожиста река
И травами настоян воздух горный
А где – то на вершине камень черный
Уже нацелен в темя ходока,
Поскольку он сгибаться не привык
И главный враг – свой собственный язык,
Что серости прохода не дает,
Ату его! За то, что так живуч
За то, что видит солнце в грудах туч,
Когда плаксив и мрачен небосвод.
V
Когда плаксив и мрачен небосвод
Естественна нелетная погода.
Но вот один (в семье не без урода)
Безудержно кидается в полет.
А телевизор воет и орет,
Там делят власть от имени народа
И право на кусочек бутерброда
Избранникам покоя не дает.
Спеши творить, пока они в делах
(Что дальше будет, ведает Аллах!)
Пока в безверьи души не прокисли…
И хоть поэты, вроде, ни при чем
Известно, как умелым палачом
Снижаются возвышенные мысли.
VI
Снижаются возвышенные мысли
И где – то чуть наметился излом,
Шипят тебе: « Вот так-то, поделом
Зачем лететь в заоблачные выси!»
Куда как проще – взяли, напилися,
Вогнав в икоту весь микрорайон
Густым неповторимым запашком
И глядь, проблемы сами утряслися.
Но розе невдомек, зачем цветет
Она — предмет торговли круглый год
Как обреченно венчики обвисли!
Сравненье не случайное …и мы
Хлебнули лиха…оморочи тьмы
Совсем в ином обличии и смысле.
VII
Совсем в ином обличии и смысле
Так хочется придумать этот мир,
Но пальцами затыканы до дыр
Гербы на телефонах у министра.
Какой прогресс — не бочка, а канистра
И даже малахитовый сортир.
А Диоген для многих был – кумир
И в бочке обретался …Время быстро
Меняет многих, рвущихся в друзья.
Чуть выскочил – уже узнать нельзя
Ужель так сладок мести липкий мёд?
Он взглядом говорит, что Вы — пигмей,
Но тем нелепей, горше и смешней
Вам пустота однажды предстает.
VIII
Вам пустота однажды предстает,
Припудрясь под высокое искусство,
Манерный тон, возвышенные чувства
А взгляд фальшив и холоден, как лед
Спроси чего – же ей недостает?
Ах, где – же взять редактора- Прокруста,
(Там всё, что не является искусством
Простое разрешение найдет)
Куда пристроить сморщенное «Я»?
Там на Олимпе – ценные мужья
А пробивная сила – просто порох!
Вдруг перехватят лакомый кусок?
И вновь пищит надрывно голосок…
Слух напряжен и ловит каждый шорох.
IX
Слух напряжен и ловит каждый шорох.
Бессонницей плати за этот дар
Взлетай и расшибайся, как Икар
И вновь пари в заоблачных просторах.
Сплетаются из давних разговоров,
Из неумелых опытов гитар,
Из восклицаний: «Деньги» и «Товар»,
Из надписей, пестрящих на заборах
Моменту не созвучные стихи.
Из искренней и милой чепухи
Не выйдет утомительных повторов.
Ты сам себе и раб и господин
И лампу поднимает Алладин,
Одушевляя застарелый ворох.
X
Одушевляя застарелый ворох,
Старьевщик громко славит свой товар.
Заманчиво, корпеть за гонорар,
Да золотник разбухший так не дорог.
Бывает и поношенных опорок
Достаточно, чтоб выйти на базар,
Где слух твой завораживал дутар
И чьих – то глаз пьянил случайный сполох…
Костюмчик – шик (престижна белошвейка)
Фазенда – люкс! Да сдохла канарейка,
Чьи песни так неистово звучали!
Осталось поискать по кабакам
Каких – то новоявленных печалей.
XI
Каких – то новоявленных печалей,
С глазами утомившихся Горгон,
Достаточно лапши и макарон,
Два уха уж изрядно покачали.
Но «караул» — глаза твои кричали,
Пытаясь сбросить обморочный сон…
Хамливы, резки выкрики ворон
И хохот чаек утром на причале,
Но нет причин – ни в петлю, ни в запой
Пойдем вперед неведомой тропой,
Весь прошлый сор оставив за плечами!
Как славно, что без соли нас не съесть,
Хотя и неудач не перечесть,
Равно пустых, в начале и в финале.
XII
Равно пустых, в начале и в финале,
Шеренги кинофильмов просмотрю.
За платный сон кино благодарю,
За плавное качанье гениталий.
Давненько недостаток в них питали
Таланты, что засохли на корню.
Свалили в кучу пьянки и резню
Их зрители нещадно закидали.
Как просто по поверхности скользя,
Хихикая и пальчиком грозя,
Осмеивать природы естество.
Мы так любили старое кино.
Наивностью его порождено
Сомнений и бессонниц торжество.
XIII
Сомнений и бессонниц торжество
Легло на лист линованной бумаги.
Оно нестройно: рытвины, овраги.
Твой сын вздохнет – пустое баловство,
Вот новенький компьютер – это ВО!
Проголодавшись, ластятся собаки
И ты в плену обыденной атаки
Супруг обижен: « Мужу каково!»
Но стих окрепнет, сгладятся углы,
Рука, что мыла чашки и полы,
Священное продолжит колдовство.
И оживет, затеплится строка
Твоей душой ведомая рука
Рождает «от безделья» волшебство…
XIV
«Рождает «от безделья» волшебство…»
Ты оценил нелепость этой фразы
Ты утомлен и вовсе не обязан
Допить души насыщенный раствор.
Такой вот получился разговор
И горечь улетучится не сразу.
Но для питанья противопоказан
Великолепный яркий мухомор.
Сей труд напоминает твой мирок.
Колюч, как твой Одесский говорок,
Извилиста крученая строка.
Ужели не подвластен сей предмет?
Обязан оперившийся поэт
Мудрить над темой, взятой с потолка.
XV
Мудрить над темой, взятой с потолка,
Весьма не ново, судя по приметам
Бывает блажь у каждого поэта,
Облагородить облик пустяка,
Когда плаксив и мрачен небосвод,
Снижаются возвышенные мысли.
Совсем в ином обличии и смысле
Вам пустота однажды предстает.
Слух напряжен и ловит каждый шорох,
Одушевляя застарелый ворох
Каких – то новоявленных печалей.
Равно пустых в начале и в финале
Сомнений и бессонниц торжество
Рождает от безделья волшебство.
1992г.
