Памяти погибших коллег пожарных-спасателей
и пятидесяти одного человека погибших под завалами
торгового центра Максима в Золитуде.
Обычный вечер осени, чуть…Памяти погибших коллег пожарных-спасателей
и пятидесяти одного человека погибших под завалами
торгового центра Максима в Золитуде.
Обычный вечер осени, чуть пасмурно, дождливо,
Ну как обычно, все шуршат пакетами не торопливо.
Не знавшие тогда еще судьбы капризной раны,
У всех свои дела: друзья, работа, дети, мамы.
И не заметили тот силуэт в вечерней суете,
Скользящий мимо касс с косою на спине.
И три сигнала подала та дама в черном одеянье,
На удивление ее, никто не взял их во вниманье.
Вздохнув с тоской душевной в очереди стоя,
Махнула невзначай рукою той с косою.
В миг, треск бетона, ферм и вот он саркофаг,
Такой вот рок судьбы, а я ведь подавала знак.
Смахнула пыль рукой костлявой с капюшона,
Взирая на людей лежавших крики, стоны.
Через мгновенье вой сирен спугнул ее на миг,
На расстоянии, в тени печальный взор ее поник.
Без крыльев и не ангелы, но прилетели в преисподнюю,
Спасая жизни, не подозревая: про скорую судьбы иронию.
А женщина вся в черном, ухмылялась, стояла в ожидании,
И уходя махнула им рукою, той с косою… на прощание.
И вот она ирония судьбы, не та, что 31-го по всем каналам,
Борящихся за чью-то жизнь, накрыло вмиг бетонным одеялом.
Казалось, смесь цемента и песка, для них могилой стала братской,
И не спасти уж никого из молчаливой сей пучины адской.
Спасли, увы кого могли, забыв про сон, заботы и усталость,
Сражаясь с «сотней тон» обломков, пока жила надежды малость.
А за забором, в интернете, прессе уже шли разговоры, мнения,
Недельку-две еще поспорят вида ради, и все утихнет – без сомнения.
