В сельской церкви, что разрушена войной,
И остались лишь руины стен от той,
Старики, кто раньше службы в ней стоял
И поклоны у икон земные клал,
И остались лишь руины стен от той,
Старики, кто раньше службы в ней стоял
И поклоны у икон земные клал,
С первых мирных дней решили воссоздать
Храм с приходом и двором, чтоб снова стать
К Богу все свои молитвы обращать,
Но и службы в Его Славу посещать.
Хоть дел много в их разрушенных домах,
И нет сил таких, как в юных их летах,
И от голода в военные года
Обессилили они, как все, тогда,
Храм решили в числе первых воссоздать.
Каждый мог себе и время выбирать,
И работу, что по силам мог тот дать:
Им ли, — старым, — время, планы назначать!
Но и внуков те решили в помощь взять. —
Кто постарше мог подвалы расчищать
Вместе с теми стариками, кто в подвал
В состояньи был спуститься, — не упал.
Шаг за шагом, метр за метром разбирав
Всё, что бомба, разорвавшись, разметав,
Им оставила от церкви их от той,
Расчищал народ завалы в храме том.
Много утвари церковной, книг, икон
Те нашли среди обломков стен, окон.
В опись найденных предметов их вносив,
Их помыв, почистив, но и починив,
Старики сдавали всё то в Сельсовет,
Ведь ценнее тех вещей в их жизни нет.
А в один день случай там произошёл:
Внук сельчанина, кто помогать пришёл,
Очищая от обломков стен подвал,
У фундамента под полом, где был зал,
Мальчик свёрток, в ткань завёрнутый, нашёл
И поспешно показать его пришёл.
Развернув ту ткань в присутствии других,
Чтоб внести находку в опись, что для них,
Те сельчане, кто в работе в час тот был
И при ком один из них тот клад открыл,
Рукописную увидели тетрадь
В переплёте дорогом, которым знать
Тот могла себе позволить книг оклад. —
Для простых людей оклад тот — целый клад.
Развернув тетрадь и став в ней текст читать,
Чтоб её в число находок записать,
Тот сельчанин, текст трёх строчек прочитав,
Удивлённый, сняв очки, со стула встал.
Позже текст тот достояньем многих стал:
Стариков-сельчан и всех, кто текст желал.
Но запрет на веру, что в стране той был,
Не донёс тетради с текстом из чернил.
Лишь в листах отдельных, средь бумаг других,
Находили дети умерших родных
Строки из тетради драгоценной той,
Собирая части вместе их потом.
Что собрал потомок старых тех сельчан,
Малой частью тою в этом тексте дан.
Он хотел бы больше разыскать тех строк,
Ведь в них жизни знанья, — жизненный урок.
\»Не кляните, люди, тех, кого Я дал!
Ведь средь тех быть может сын, кто первым дан.
Ведь и дочь Моя же может средь вас быть, —
Та, кто в Мир дана же, чтоб людей родить.
Вам ведь не известно, кто есть в теле том:
Сын иль дочь из первых иль кто был потом.
За проклятье первых кара Мной дана. —
Ведь у них, двух первых, — особая цена.\»
\»Не кляните, люди, ваших же детей
Иль детей знакомых, иль детей друзей,
Иль детей животных, тех, что в Мир Я дал! —
Никому на Свете Я то не прощал!
В детях — семя Жизни. В них любовь живёт.
В детях — счастье Жизни. В них продолжен род.
Кто детей не любит и детей клянёт,
Тот Земле не нужен. Тот в Мой Ад уйдёт.\»
\»Не кляните, люди, кто отец вам, мать!
Вы — их продолженье, вам с проклятьем стать!
Счастья вам не дам Я ни в один из дней! —
Уберу из жизни в смерть печи Моей!\»
\»Не кляните, люди, старых и больных!
Не кляните бедных и сирот любых! —
Вас оставлю в муках, бедным и больным. —
То — Моя наука за проклятья им!\»
\»Но не возбраняю тем проклятья слать,
Кто детей насильник, кто отца бьёт, мать,
Кто есть ненавистник всех: Меня, людей,
Кто людей насильник, кто есть вор, злодей,
Кто есть поджигатель зданий и людей,
Кто есть разжигатель войн, борьбы, страстей,
Кто страны предатель, казнокрад и тот,
Кто на все убийства свой заказ даёт,
Кто на все убийства сам заказ берёт,
Кто людей убийства в план себе кладёт,
Кто детьми торгует и детей крадёт,
Кто людей на похоть, в рабство продаёт,
Кто другие жизни ставит на игру,
Кто готовит смерти ядом на пиру,
Кто в тюрьму невинных оговором шлёт,
Кто себя спасая, смерть другим даёт,
Кто животных губит и детей от них,
Кто наживу любит на смертях других,
Кто заразу людям смертную несёт,
Сатану кто любит, сатанистов чтёт.
Нет за те проклятья кары вам Моей!
Ведь людей врагом же стал тот из людей.
Можно ль за насилье счастья пожелать?
Можно ль за убийства благодарность слать?
Можно ли за кражу собственных детей
Иль детей знакомых иль чужих людей,
Иль за кражу взрослых, за продажу тех
Дать ворам прощенье и простить их всех?
Нет! Я не приемлю — подлецов прощать!
Но и не приемлю их усовещать
Или молчаливо или вслух прощать,
Дав им преступленья снова совершать!
Тем — Мои проклятья Я возмездьем шлю!
Пламени объятья Я всем тем даю!
Исключений нет Мне ни для одного!
Кто не хочет Мира, сдам в огонь его!\»
