Слово Даниила Заточеника 1180 год от р. х
Я из всех сил ума, в златокованны трубы,
Во гордыни моей серебряный варган,
Своей мудростью, если не дам с утра дуба,
Я из всех сил ума, в златокованны трубы,
Во гордыни моей серебряный варган,
Своей мудростью, если не дам с утра дуба,
Возвещу мою славу, что станет всем люба,
Во языцех всех ближних и всех дальних стран
У меня есть уменье, да вот нет именья —
Я о том не скорблю, чтоб не стал мир не мил.
Уст моих здрава речь, и я без сожаленья,
Как евреи младенцев своих об каменья,
С сердца сбросил оковы — в сердцах их разбил.
Как смоковница проклят. Плодов нет — лишь крона.
Не силен в покаянье — не те, знать, лета.
Я в бесчестии, словно царь Иерихона.
Ум мой рыщет без сна полуночной вороной,
Красным морем накрыла меня нищета.
Не смотри на меня, как бирюк на ягненка,
Посмотри, как на чадо любимое мать.
Жухну сорной травой в разлюбезной сторонке.
Влаги нет и лучей. Забижают подонки.
Защитить меня некому — есть кому мять.
Здесь одним Белозерье — мне грязь под забором.
Там другим Новеград — мне углы под завал.
Не цветет мое счастье под божьим призором.
Да, я — пёс, но не лгу — никогда не был вором.
Если б красть я умел, то к тебе б не взывал.
Боголюбово некиим, мне — горе люто.
Здесь злосчастье моё — кат, суровый палач.
Как в темнице, в светёлке — раздетый, разутый.
Паутина в углах — никакого уюта.
Здесь Лач-озеро некиим, мне — горький плач.
Было время: достаток, хлеб, голос был звонким.
Без родни и друзей я не мыслил ни дня.
Жменей соль ели, пили меды без просонки,
А иссякли сусеки, жбаны и солонки,
Отвернулись друзья и родня от меня.
Унизительно зубы пылятся на полке.
Говорили мужи, умирая от ран,:
\»В битве смерть лепше жизни убогой, да долгой\».
Рек мне князь Ростислав, хоть и храбрым был волком:
\»Лучше смерть, чем быть князем строптивых курян\».
Я бегу, как от Сарры Агарь, от злорадства,
Оглашая миры Соломона мольбой:
\»Не дай, боже, ни бедности мне, ни богатства,
Что к гордыне ведёт, как безденежье к ****ству,-
Жён толкает на блуд, а мужей на разбой\».
Потому-то взываю к тебе я из страха,
Что придется шалить с кистенём по ночам.
К телу ближе своя, не чужая, рубаха, —
Хоть молю, тебя, сыне царя Мономаха,
Не восплачу, как плачет по раю Адам.
Ризы светлы — честна речь, а мой жалок облик.
Юн годами, а смыслом зело староват.
Вот богатый — пусть даже умен, как обломок,
Его речи людьми вознесутся до облак.
Нищий скажет — и все на него накричат.
Так избавь от невзгод. Без злобы и без гнева
Невезучую серну спаси из сетей,
Меня вырви, прошу, как Иону из чрева,
Как заблудшего овна из львиного зева,
Как ягнёночка из ястребиных когтей.
На обочине древом я — вечно в тревоге.
Ветви рубят мои для поддержки огня.
Ты — колодезь, мой князь, при широкой дороге.
Ты живою водой напоить можешь многих.
Защити, господин, напои и меня.
Злато плавит огонь, человека — напасти.
Моль одёжу грызет, человека — печаль.
Кто откроет на стук и поможет в ненастье —
Тем, господь бог, своей беспредельнейшей властью,
Распахнет дверь в небесную светлую даль.
Рады дети своим матерям. Вёснам — птицы.
Закипает цветами земля по весне.
Под защитой твоей сирота и вдовица.
Дар твой — плод райский. Что может с даром сравниться?
Лик и голос яви свой, пожалуйста, мне.
Вспомни, яства вкушаючи многие, княже,
Что в местах незаветренных чёрствый ем хлеб,
На ночлеге пью воду из луж в заовражье.
В сердце капли дождя, словно стрелы бьют вражьи,
Плоть дырявят мою и молотят как цеп.
Раздавай людям злато и серебро чаще —
Невод держит не воду, а рыбу налим.
Да не сжата рука будет к сирости нашей —
Как не вычерпать моря студёного чашей,
Так и просьбами дом твой мы не истощим.
Был царь Иезекиль, что кичился богатством,
Вавилонских послов оскорбляя в лицо.
За хвальбу поплатился столетьями рабства.
Добрым воинством чести добудешь и царства,
А за деньги не купишь хороших бойцов.
За буяном пасти славно коней на воле —
Зверь велик, да в башке нет мозгов про запас.
Святослав — князь и малым числом заневолил
Сам Царь — град, а сказал-то дружине всего ли:
\»Мы ль от города сгинем? Иль город от нас?\»
Гусли строят перстами, а жилами — тело.
Держит ладом мир божия взаимосвязь.
Дуб корнями силен, а ветвями — омела.
Воеводой удачлив в бою полк. Всецело
Град наш крепок твоим управлением, князь.
Рядом с царским двором кто построит усадьбу?
Там рядовичи — искры. Огонь там — тиун.
Кто из них беспощадней? Заранее знать бы!
Ты от главного можешь уйти, как от свадьбы.
Да вот искорки точно прожгут твой зипун.
Я мудёр, только нищ, словно злато в навозе —
Меня б в баньке отмыть, да парку б горячей.
Если дашь мне приют от дождя и мороза,
Вкусишь вдосталь, пока не почишь ты, князь, в бозе
За хлеб с солью свой мёды пьянящих речей.
Мудрый муж понимает наказ с полуслова,
А пустой и простые завалит дела.
Зерна господи сам отделил от половы —
Тот печётся о благе, а тот об ендове.
Лучше умного брань, чем глупца похвала.
На межах жито сеется сплошь дураками —
Мудрость, павшую зёрнами в душу глупца,
Не удержишь как вина гнилыми мехами.
Их не сеют не жнут — они множатся сами,
Поумнеют, когда рассмешишь мертвеца.
В посторонних делах на советы все щедры.
Я таков же как все — тоже не без греха.
Без совета умельца не вскроются недры,
И корабль губят в море не волны, но ветры.
Закаляет железо не пламя — меха.
Я сбирал пчёлкой мудрость по пыльным страницам,
Брал ершом жемчуг знаний со дна книжных рек.
Я умом ныне с каждым могу поделиться:
Ёж — не зверь, нетопырь крутокрылый — не птица,
Рак не рыба, а баба — ужель человек?
Я одной безобразной, что мазала рожу
И на щёки румян слой за слоем клала,
Так сказал: \»Ухищренья для счастья не гожи.
Подобрей к людям, будешь желанней, пригожей.
Чтоб не быть злой, совсем не смотрись в зеркала.\»
Мне твердили: \» Женись! У богатого тестя
будет честь велика. — Будешь вдоволь пить-есть.\»
Да я лучше вола в дом введу, чем невесту.
Бабу бьёшь — она злится, с ней кроток — так вместо
Доброты и любви только шалая спесь.
Что такое жена? Да тем более злая?
Заводила злобе, ослепленье уму,
Бесовская кощуница, смута людская,
Дочь греха, тётка сплетен, засада от рая.
Ну кому эта прелесть нужна? — Не пойму.
Как когда-то сказал ещё Павел — Апостол:
\»Крест — глава церкви, муж же — супруге своей.
Мужу с хотей хорошей разумным быть просто.
Вы молитесь в церквах богу хоть в день раз по сто,
А учитесь вы дома — у ваших мужей\».
Беспечалья венец муж жене доброй в доме —
Крепость, друг и добытчик, опора, скала.
Будь дырява ладья, так портки лишь промокнут-
Злая баба с собой, с головой втянет в омут, —
Не изгнать из неё и побоями зла.
Моя память искала, что злей всего в мире —
Ничего, кроме бабьей злобы не нашла.
Без злокозней она, как без задницы, чирей.
Из-за бабы потерян навек Божий Ирий.
О, исчадие ада, о, с ядом стрела.
После смерти жены всех детишек в пелёнках
Муж один распродал — на то воля творца.
На вопрос: \»Ты почто продаёшь ребятёнков?\»
Он ответил, что если пошли они в жёнку,
То когда б подросли, то продали б отца.
Ни в скота скот коза, хоть конечно скотина.
Среди гадов земных ни в змеях змея — уж.
Точит червь только древо, а баба судьбину.
Не жена в жёнах, коль на распашку дуплина.
Подневольный в дому своём, не в мужах муж.
Самоучка я, князь, мне учёба — в охоту.
Любомудров не знал, не ходил за моря.
По цветам сам собрал сладость слов в свои соты.
А их смысл, как в меха родниковые воды,
Набирал в упоенье, себя не моря.
Что равняться с глупцом? Его речь — воды в сите.
Что мешать ему радостно чушь молотить?
Жернова кормят всех — только этим и сыты.
Не утратить бы мне, то, что мыслью добыто.
Не угасла бы в гонке за знаньями прыть.
Чересчур разболтался не житель столицы.
До пера знать добрался, бумаги и свеч.
Надоест долгопеньем и райская птица.
Ничего, кроме книг в мире, как говорится.
Лучше нет, чем короткая умная речь.
