Приходит день, вдруг взрослыми становимся мы сами.
Но, словно дети, верим вновь и вновь,
Что где-то за морями, за лесами
Нас ждет та самая, заветная Любовь!
…Приходит день, вдруг взрослыми становимся мы сами.
Но, словно дети, верим вновь и вновь,
Что где-то за морями, за лесами
Нас ждет та самая, заветная Любовь!
Сколь тесен и убог становится наш Мир,
И нам свою Любовь искать бы по Мирам…
Но мы все ждем, и о чужой Любви читаем мы до дыр,
И тихо доживаем дни, что Бог отмерил нам.
Проходят год за годом — C\’este la vie!
Стареем мы, бросаем якоря…
И понимаем вдруг — нет счастья без Любви!
Жизнь без Любви мы проживаем зря!
***
Так сколько нам сегодня? Двадцать пять…
Тебе б родиться раньше на немного.
Лет на семьсот, ну, можно сто отнять,
Вот было б здорово! Поверьте мне, ей Богу.
Что пожелать тебе? Слова сказать какие?
В наш скучный век, когда у всех все есть…
Я б пожелал тебе Миры и Времена другие,
Где, если произносится Любовь, то эхо вторит следом непременно — Честь!
Те Времена, когда прекрасным недотрогам
Все ночи напролет не уставали менестрели петь…
Миры, где паладины гарцевали по дорогам
И за своих прекрасных дам мечтали умереть.
В Мирах тех — коль веселье, так вполпьяна!
Любовь — так без оглядки на вчера!
Клинок — стальной и звонкий, без изъяна!
Там радость и печаль. Любовь… И все сполна!
Там лютни нежный звук, скрип кожаных ремней,
Там гомон площадей, заполненных народом,
Альковный стон и перезвон цепей,
И Двор Чудес — пристанище уродов.
Что пожелать в придачу? Может верного коня?
Костер в ночи и бесконечный путь…
Кибитку, карты, дальнюю дорогу,
Что снится по ночам, иль вовсе не дает уснуть.
А может… Пожелаю Крит… Клубок заветный нити,
Что, как бесценный дар Любви, Тезею дан,
Чтоб поубавил Минотавру прыти.
И глаз зеленых колдовство, и Ариадны нежный стан.
А вот, чем хуже? Копий перекрест… Озерный Ланцелот — защитник Веры!
В серебряных доспехах, на коне.
На острие копья — платочек Гвиневеры,
И злобный шепот за спиной, и зависть, словно яд в вине!
А может в руки — пистолет и шпагу!
Чтоб ветер вольный паруса ласкал.
И флибустьеров буйную ватагу,
И Роджера веселого оскал!
А, коль не струсишь, — хитроумный Одиссей и ночь…
Когда данайского коня над спящей Троей выплеснулось чрево,
И поглотило в реках крови и огня всех тех,
Кто пренебрег безумными пророчествами Девы!
А хочешь… Площадь Гревскую и до небес костер!
И росчерк черных глаз и порванное платье…
В безумном жесте — страшное проклятье!
И рев толпы! И к смерти приговор…
Нет? Ладно… Хватит страшного. Пусть…
Локоны до плеч… И платье длинное… Огонь в камине…
Свеча… Смех детский… Ласковая речь…
Муж любящий и никаких врагов в помине!
В придачу… Я бы много нажелал, увы! Мы, к сожаленью, пленники Времен!
Но манит нас туда, где колдовство, коварство и Любовь!
Мы жаждем звона шпаг, поэзии имен,
И взглядов сталь, что временами душу холодят,
Вгоняя в дрожь, воспламеняя кровь!
Кто знает, что нам ближе? Что роднее?
Какие звуки наш пленяют слух?
И, если сладко нам, кому больнее?
И почему, подчас, должны мы выбрать худшее из двух?
Печально, может быть, но хитрость не в Мирах…
А в том, как счастье обрести — его не завоюешь малой кровью.
Ведь Зло всегда сопутствует Добру,
И ненависть, подчас, соседствует с Любовью.
И кем придешь ты в тот ли, в этот Мир?
То знает только Бог, с небес на нас взирая строго.
И нам, в Величие Своем, Он, строго то ж, повелевает жить.
Творить Добро, иль грабить на дорогах,
Прожив век вором… Иль прекрасной дамой,
А может просто — нежной Мамой,
И в Мир Спасителя родить!
Но, что б ни говорили, Настенька, поверь… Что где-то там…
Быть может за морем, далеко,
Вдали от суеты и глаз завистливых людских,
Прекрасный принц томится, заколдованный до срока…
И, только для тебя, Цветочек аленький цветёт
В чертогах колдовских…
октябрь 2007.
