мы не стали – и ладно. мы несли, не сгибаясь, из стали.
мы читали ладонями мысли- постранично кончали.
да-да, это были мы. под дешевой одеждой мы носили гибкие раковины…мы не стали – и ладно. мы несли, не сгибаясь, из стали.
мы читали ладонями мысли- постранично кончали.
да-да, это были мы. под дешевой одеждой мы носили гибкие раковины на сильных спинах, гонялись за сухими африканскими ветрами, страшно завидуя их именам, собирались и шли на маяк или просто шли, интимно держась левой стороны, пили воздух кружками, а в дни отпуска падали в него как в реку. мы просили – и нам давали: хроникёрам секунд – часы. мы переписывали и переписывались на языке гуанчи и навахо, оставляя из родного только точки, чтобы удержать тайнопись на бумаге. передозили счастьем, учились у жизни – жить, выходя поминутно из берегов и заливая всё вокруг акварелью. мы не кланялись, а отклонялись; когда надо бежали, когда надо петляли. мы не видели снов – мы не спали, а если и да, то набросанные наспех углём, дорисованные по ходу. да и сами: набросками и наскоками из сна в сон. мы чеканили рубль и шаг, при заходе в пике тоненько вопили от восторга, качались как звезды каждый в своем сигаретном облаке, каждый в своей туманности, расходясь на километры и вновь сближаясь, но уже через текст, уже теряя друг друга за всплесками слов, за вязью прикосновений, за решетками струн по разные стороны горизонта событий.
Это были бы мы, были бы, были…
антимы
