Как часто люди не замечают своего участие в создании монстра.
Слово может ранить душу, но век цинизма замечает только физические потери после появления статистики на первой полосе.
Слово может ранить душу, но век цинизма замечает только физические потери после появления статистики на первой полосе.
Крайнее возмущение проявляется после вскрывшейся правды, но что заставило прятать её так долго?
Кетрин нужно было освежить инструментарий.
А для этого требовалось окунуться на качественно другую глубину.
Монорельсовая дорога медленно подкатила к Фреш Киллз (убийству свежести) – закрытой в 2001-ом площадке по переработке отходов Нью-Йорка.
Массивные антимагнитные ворота медленно отворили недра червоточины города.
Мужчина, с кудрявыми волнистыми волосами до плеч, в старом джинсовом костюме, гостеприимно развел руки в приветственном объятии навстречу старой знакомой.
Кетрин улыбнулась и ловко спрыгнула со ступеньки вагона на платформу за несколько секунд до полой остановки.
— Ты не думала, что когда-нибудь просто размозжишь себе голову о бетон? – буркнул смотритель свалки, ускользая от наигранных нежностей старой знакомой.
Катя трепала чуть располневшего, небритого мужчину как щенка за щеки, пыталась просунуть руки под джинсовкой за широкую спину, носом щекотала его шею, он же прятал свое отношение к ней за ворчанием и напускной грубоватостью.
— Брысь, отвали подлиза, я прекрасно знаю, зачем ты пожаловала, кошка чертова!
Я целый день на жаре прел, весь мокрый, отцепись от меня! — Он лукавил, чувствовал, что сегодня Кетрин приедет, поэтому пах «the one» а мокрый был после душа.
— Сейчас же перестань кусать птицу! — (На правом плече Sergio была татуировка – красный воробей). Она лукаво посмотрела на него исподлобья.
— Сереж, мне нужна твоя помощь… — оттолкнув манящее тело любимой женщины, он сплюнул в землю, и, развернувшись, направился в офисный блок.
Это уже стало системой… надоедающей системой действующей по принципу наркотической зависимости.
Он шел, и в голове кружились мысли «не оборачивайся, она никогда не будет твоей, да какого черта – нужно жить одним днем и плевать на все – просто нужно вмазать и послать принципы…»
Сергей чувствовал, что стареет.
У него никогда не возникало желания пуститься во все тяжкие, как это случалось с потерявшими ориентир женщинами после 37ми.
Он жил в этих «тяжких». С детства ему становилось тоскливо и скучно, когда идиот отец, начинал ходить козырем или мямлить чушь, перед матерью совершив откровеннейший и циничный обман.
Отец любил возить его с собой.
Говоря всегда жене: «У меня встреча с партнером, пожалуй, я возьму с собой парня – это хороший опыт!»
Маленькому Сереже всегда хотелось намекнуть своему родителю, что если уж прикрываешься сыном, то делай это искуснее… оставаться в машине и часами слушать рок-н-ролл ему нравилось.
Ему не нравилось, что отец, несмотря на весь свой вид – внутри оставался слабовольным.
Потом была «юность», «молодость»… были ли?..
В семнадцать он сам поменял дверные замки. И кому бы потом отец не говорил, что его уход был широким мужским жестом, сын этим словам уже не верил.
В девятнадцать, Sergio был искренне удивлен, увидев его первую осознанную любовь — Марию, по его словам:«пошло сосущуюся с каким-то кексом в «гондонке» между рядов с алкоголем в супермаркете».
Восприятие мира, подразумевающее традиции Дюма, определило дальнейшую участь «кекса», считавшую себя удачливой интриганкой простую «Машку», и её содержателя.
Уставший от вранья, он просто избил до полусмерти очередную игрушку циничной стервы.
Через некоторое время его самого долго били, но организатор наказания ценил старую школы, и, отхаркивая кровь, Сергей успел объяснить «папику», что в дураках остались они оба, и что избитый «кекс» — был очередным любовником изобретательной шлюхи, а не невинным братом.
Вместе с отбитыми почками, залеченными первым дорогим бурбоном, в беседе с первым простившим его «врагом», Sergio потерял жалость.
***
— Когда я смогу увидеть новые инструменты?
Обнаженная, все ещё притягательная, не смотря на свой возраст, Катя нарочно выдохнула марихуану в его лицо.
Зная, откуда она взяла эту звериную масть – гримасу, поворот головы, взгляд, Сергей цинично сплюнул Джим Бим мимо края постели.
Вдохнув наркотик, он склонил голову на бок, как это делали хищники, зомби из аниме и… курицы.
Он не любил терять контроль, и зрачки редко закрывали зелень его радужки.
