Привожу здесь вопросы мне от Иосифа Латмана (его замечательные стихи можно почитать на этом же сайте):
\»Лариса!
Добрый день!
Напоминаю: я дилетант…Привожу здесь вопросы мне от Иосифа Латмана (его замечательные стихи можно почитать на этом же сайте):
\»Лариса!
Добрый день!
Напоминаю: я дилетант и пишу, как могу. Огрехи мне простительны!
А теперь по сути:
1. Кто научил нас говорить? — Бог, наверное, иль природа.
Если Вы имеете в виду первую женщину, заговорившую на русском литературном языке своего времени, то это, скорей всего — княгиня Екатерина Дашкова.
А первая русская поэтесса, наверно, — среди названных Вами.
2. Термин «женская поэзия» сам по себе не представляет интереса.
Важнее: существует ли в реальности литературное явление – «женская поэзия»?
Наглядный ответ дал А.С. Пушкин:
«Старик ловил неводом рыбу,
Старуха пряла свою пряжу»
Этот же ответ ныне подтвержден генетикой.
Но – это факт природы, который исключает превосходство одного над другим.
Просто мы разные, но каждый из нас может быть по-своему совершенен.
Поэтому «женская поэзия» — явление закономерное. И ничего оскорбительного
в слове « Поэтесса» нет, хотя есть немало стихов, которых женщина никогда бы не написала.
Например (М.Ю.Лермонтов):
«Земля тряслась, как наши груди,
Смешались в кучу кони, люди» и т.д.
3.Под дополнением списка я понимаю расширение его до нашего времени.
Например, можно было бы включить таких поэтесс, как Л.Алексееву, Софию Парнок и др., а также достойных поэтесс советского периода.
4. Творческий анализ стихов различных поэтов во времени мне представляется интересным и важным литературным занятием, не исключающим работу над своими произведениями.
С искренним уважением!
Иосиф
* * * *
МОЙ ОТВЕТ:
Иосиф, спасибо за вопросы. Уж они-то лучше, чем \»молчанка\». И не скромничайте — Вы не дилетант!)
1. Название моего эссе адресовано к утверждению А. Ахматовой: \»Я научила женщин говорить\». К этому самому \»Я\». Ахматова имела в виду, что именно она научила женщин писать стихи, выражая в них свои чаяния, обиды, радости, боль — в общем, свои мысли и чувства. Но не к вопросу — КТО научил нас говорить вообще, просто говорить. Е. Дашкова — это просветитель, дважды возглавляла Российскую академию, переводила античных классиков и писала дифирамбы Екатерине II. Вклад в науку большой, но не в поэзию. А мы говорим о поэзии.
Итак, вопрос такой — Ахматова ли научила женщин писать стихи, как она утверждала сама? Кстати, даже книга выпущена в наше время, с таким названием. Так могло, конечно, быть, окажись она первой на тропинке поэзии, именно \»женской\» (Гиппиус — не в счёт, это — другая \»песня\»и о другом). Но по ней, тропинке, прошли многие женщины-поэтессы ещё ДО Ахматовой. Самых значительных — Бунину, Павлову, Ростопчину — я назвала. Писать о них подробно — большая работа, никоим образом не входившая в мои планы и задачу. \»Входила\» лишь Мирра Лохвицкая — как самая яркая поэтесса, которую называли \»русской Сапфо\». Красавица, прекрасная, Богом одарённая поэтесса, мать пятерых детей, не имевшая возможности часто посещать литератургые салоны, но писавшая \»о любви и страсти\» (Брюсов). Можно сказать, первая писала — о любви и СТОЛЬ ЖАРКОЙ страсти.
Читаем:
Хотела б я свои мечты,
Желанья тайные и грезы
В живые обратить цветы,-
Но… слишком ярки были б розы!
Хотела б лиру я иметь
В груди, чтоб чувства, вечно юны,
Как песни, стали в ней звенеть,-
Но… порвались бы сердца струны!
Хотела б я в минутном сне
Изведать сладость наслажденья,-
Но… умереть пришлось бы мне,
Чтоб не дождаться пробужденья!
* * *
Я хочу быть любимой тобой
Не для знойного сладкого сна,
Но — чтоб связаны с вечной судьбой
Были наши навек имена.
Этот мир так отравлен людьми,
Эта жизнь так скучна и темна…
О, пойми,- о, пойми,- о, пойми,
В целом свете всегда я одна.
Я не знаю, где правда, где ложь,
Я затеряна в мертвой глуши.
Что мне жизнь, если ты оттолкнешь
Этот крик наболевшей души?
Пусть другие бросают цветы
И мешают их с прахом земным,
Но не ты,- но не ты,- но не ты,
О властитель над сердцем моим.
И навеки я буду твоей,
Буду кроткой, покорной рабой,
Без упреков, без слез, без затей.
Я хочу быть любимой тобой.
* * *
Моя душа, как лотос чистый,
В томленье водной тишины
Вскрывает венчик серебристый
При кротком таинстве луны.
Твоя любовь, как луч туманный
Струит немое волшебство.
И мой цветок благоуханный
Заворожен печалью странной,
Пронизан холодом его.
* * *
Пустой случайный разговор,
А в сердце смутная тревога —
Так заглянул глубоко взор,
Так было высказано много…
Пустой обмен ничтожных слов,
Руки небрежное пожатье,—
А ум безумствовать готов,
И грудь, волнуясь, ждет объятья.
К. Бальмонту
Твои стихи – как луч случайный
Над вечной бездной темноты.
И вот – мучительною тайной
Во мгле заискрились цветы.
Покорны властному сиянью,
Горят и зыблются они,
И вдаль уходят, легкой тканью
Сплетая краски и огни.
Но дрогнет ветер, налетая,
Узоры взвеет и порвет.
И тот же луч, дрожа и тая,
Бессильно в бездну упадет.
К. Бальмонт высоко ценил её поэзию. Между ними была литературная перекличка. Кстати, о СОЛНЦЕ она написала почти на десятилетие раньше Бальмонта. До конца дней он хранил на письменном столе фотографию-портрет М. Лохвицкой.
Но лучшая и полностью соответствующая истине рецензия о её творчестве была написана критиком А. Измайловым:
\»Певица любви и страсти и — мистики любви и страсти Ей была ведома тайна настоящей красоты, и она спела красиво, искренно и смело ту Песнь Песней, какую до нее на русском языке не спела ни одна поэтесса. Пламенная, страстная, женственно-изящная, порой в своих стихах слишком нервная, почти болезненная, но всегда индивидуальная, она явилась странным сочетанием земли и неба, плоти и духа, греха и порыва ввысь, здешней радости и тоски по \»блаженству нездешней страны\», по \»грядущем царстве святой красоты\»».
Брюсов недолюбливал Лохвицкую. Да и кого он любил?
Вот что пишет о нём хорошо и близко знавший его Ходасевич:
\» Он не любил людей, — вспоминал Ходасевич, — потому что, прежде всего, не уважал их. Это, во всяком случае, было так в его зрелые годы. В юности, кажется, он любил Коневского. Неплохо относился к З.Н. Гиппиус. Больше назвать некого. Его неоднократно подчеркнутая любовь к Бальмонту вряд ли может быть названа любовью. В лучшем случае это было удивление Сальери перед Моцартом. Он любил называть Бальмонта братом. М. Волошин однажды сказал, что традиция этих братских чувств восходит к глубокой древности к самому Каину…
Брюсов умел или командовать, или подчиняться. Проявить независимость — означало раз навсегда приобрести врага в лице Брюсова. Молодой поэт, не пошедший к Брюсову за оценкой и одобрением, мог быть уверен, что Брюсов никогда ему этого не простит. Пример — Марина Цветаева\».
Вот что юная Марина написала Брюсову, чего он ей никогда простить не мог:
Я забыла, что сердце в вас — только ночник,
Не звезда! Я забыла об этом!
Что поэзия ваша из книг
И из зависти — критика. Ранний старик,
Вы опять мне на миг
Показались великим поэтом…
Марина Цветаева абсолютно права.
Особенно не любил Брюсов поэтов, у кого в стихах было много чувства и страсти. Это как раз то, чего в нём от рождения не было, и о чём он горько сожалея, завидовал тем, у кого этого было с избытком. Потому не удивительно,
что не любил и Лохвицкую, и Цветаеву. И лишь после ухода Мирры в мир иной, позднее признал, что у неё было много безукоризненных стихов и что она в полноте отразила драму женской души.
Некоторые стихи Мирры Лохвицкой я здесь выложила. Вы понимаете, — не могу выложить здесь все её лучшие стихи, да и не нужно: если интересно, каждый может найти их в сети. К тому же, есть сайт, посвящённый М. Лохвицкой, благодаря великим трудам и стараниям уважаемой Т.Л. Александровой. Пора вернуть заслуженное место Мирры Лохвицкой в русской поэзии — прямой предшественницы Ахматовой и Цветаевой!)
3. \»Расширить список поэтесс до нашего времени\» вы советуете мне, Иосиф. Но это означает написать целый учебник. Мне — учебник??? Зачем? О наших выдающихся поэтессах написано много, в том числе и в сборниках литературоведов — с определёнными подборками. Работали они для этого годами. Нет у меня ни в душе, ни в мыслях такой задачи, как и желания. Авторы учебников имеют академический склад ума, у меня такого нет, и об этом ничуть не жалею. Мне кажется, я вообще слишком \»заигралась\» с этими эссе в сфере литературоведения — хотелось поделиться своими мыслями…
Но всё же писать мне больше хочется \»СВОЁ\» — в основном, прозу (какую-никакую, но свою). Я и так прервала это занятие по некоторым уважительным причинам. Вот ещё кое о чём напишу, где хочется возразить авторам, высказать альтернативную точку зрения — и прощай литературоведение! 🙂
Всего Вам доброго, уважаемый Иосиф!
Кстати, где можно прочитать ваше исследование о Маяковском?
