Всё тлен, и судьбы не исповедиммы.
А смерти первобытный страх,
Живет в нас как сорняк неистребимый,
С младенчества засев в больных мозгах.
Да,…Всё тлен, и судьбы не исповедиммы.
А смерти первобытный страх,
Живет в нас как сорняк неистребимый,
С младенчества засев в больных мозгах.
Да, страх вражден. Питаемый адреналином,
Он сердце заставляет бешено плясать.
За жизнь цепляясь пахнущую нафталином,
Душа не хочет тело покидать.
И я как все боялась смерти — дамы.
Пугал меня её пленительный оскал.
Хоть бытия уютного видны изъяны,
Они дороже бездны чёрной скал.
Жила, цвела и думать не хотела,
Что превращусь когда-нибудь в пустой сосуд.
Что жизнь уйдет, червям оставив тело
И страшен мне не будет годов зуд.
Но вот палач, дававший клятву Гиппократа
Диагноз мой мне огласил как приговор.
Ещё бледнее стала белая палата,
Я с небесами завела о смерти разговор.
У этой дамы оказались свои планы!
Так скоро она выбрала меня!
Шутят \»прекрасная\» открыла боли краны
И созвала ко мне побольше воронья…
И жизнь — мгновенье, словно злая шутка
Промчится в потухающих глазах.
С последним вздохом улыбнусь я жутко,
И имя матери застынет на губах…
