Новый герой нашего времени. Часть 6. Целина

Хорошо в краю родном. Сибирь-матушка.
Зимой в Сибири тоже, конечно же, есть свои неповторимые прелести. Но, когда в Сибири тепло, это просто сказка. Когда ярко светит солнце, а по небу…Хорошо в краю родном. Сибирь-матушка.
Зимой в Сибири тоже, конечно же, есть свои неповторимые прелести. Но, когда в Сибири тепло, это просто сказка. Когда ярко светит солнце, а по небу плывут белые пуховые облака, все вокруг сияет и тянется к небу. Иногда небо обволакивает темносинее бархатное полотно, которое проливается тёплыми каплями дождя.
Под этим небесным покрывалом, напитавшаяся влагой природа, преображается настолько яркими красками, что это можно сравнить лишь с чудесным полотном, вышедшим из-под кисти гениального художника. Природа замирает, как будто в каком-то волнительном ожидании.
А когда в темносинем небе приоткрывается маленькая щель, в которую стремительно пробиваются лучи предвечернего солнца, то в этом узком проходе между небом и землёй, словно из другого мира, проявляется в воздухе радуга. Все вокруг становится нереальным. Густой лес, травный ковёр на полях, каждый лепесточек, отсвечивают полной гаммой акварелей, гуаши и масла. И от этой удивительной красоты невозможно оторвать глаз. Хочется вдыхать полной грудью свежесть прекрасного дня, аромат росы и полевых цветов.
Слышишь как пробуждается жизнь, начинают копошиться жучки, мураши, взлетают бабочки. Отовсюду доносится переливистое пение птиц. Все твоё существо наполняется жизнью и радостью.
От такого переизбытка чувств забываешь о работе, о службе, о каких-то банальностях будничной жизни. Вся эта обыденность вдруг уходит на задний план, становится какой-то чужой и незнакомой. Неожиданно понимаешь, что настоящая жизнь только здесь и сейчас, только в этот неповторимый миг. И перед тобой во весь рост вырастает главное — жизнь коротка, любовь бесценна.
С таким вот калейдоскопом душевных переживаний я утюжил дорогу от маленькой деревушки до кукурузного поля. Любовался красотами окружающей природы, вдыхал дурманящий аромат разопревшей на солнце конопли. Все это смешивалось с воспоминаниями о доме, о любимой девчонке.
Когда я выезжал на шоссе и видел указатель, что до моего дома всего триста верст, хотелось рвануть туда, бросив все. Но я понимал, что не время, что так нельзя. Приходилось совладать с этим неудержимым порывом. Приходилось объяснять самому себе, что придёт время и я вернусь, взойду на порог отчего дома, обниму родных, свою любимую.
Поначалу мы расстроились, что попали в такую глухую деревушку. Но со временем большинство из нас поняли, что это к лучшему. Размеренная жизнь здесь не нарушалась какими-то мелочными склоками. Не было противостояния и враждебности между местными жителями и понаехавшими солдатами. Мы заводили знакомства с деревенскими, общались с молодежью, которая все-таки здесь была. Старались помогать друг другу.
В то же время, до нас доходили слухи из других сел о массовых драках, о поножовщине. Солдаты, изголодавшиеся по женской ласке, переходили рамки приличия. Деревенские мужики от ревности слетали с катушек. Все это порождало взаимное неуважение и ненависть, и, конечно же, приводило к тяжким последствиям.
Мы же свободно ходили по домам, играли с местными мальчишками в футбол, катались с ними на мотоциклах. Жители деревни помогали нам продуктами, мы им — физической силой. Обстановка была благоприятная и дружелюбная.
Когда пришла пора уезжать восвояси, местные даже огорчались и тосковали. Им тоже с нами было веселее. Как в былые времена гусары развеивали будничную жизнь отдаленных местечек, так и мы, наверное, дали глоток свежего воздуха заскучавшим жителям дальнего села.
В день отъезда пришли люди и благодарили нас за помощь, за доброе отношение. Даже защемило в груди и к горлу подошёл комок. Но, надо ехать. Жизнь продолжается своим чередом.
И вот это доброе людское отношение перекрывает все неурядицы, все наши недовольства неустроенностью и неорганизованностью недальновидного руководства, и массу будничных проблем.