Не знаю, как в других местах, а у нас, в Афуле, все женщины ходят либо в брюках либо в джинсах, красивых ножек не демонстрируют на публику. И жизнь стала скучной.
Раньше некоторые хоть шортики…Не знаю, как в других местах, а у нас, в Афуле, все женщины ходят либо в брюках либо в джинсах, красивых ножек не демонстрируют на публику. И жизнь стала скучной.
Раньше некоторые хоть шортики надевали, а сейчас и это – редкость.
Движется по улице сплошная серая масса усреднённых людей, не всегда и пол прохожего определишь.
Гадаешь, как у Гоголя: мужик, баба? нет, всё-таки мужик. А так хотелось бы бабу. В коротком сарафанчике, с голыми коленками напоказ.
Недавно иду я по улице и размышляю таким образом о мужчинах-женщинах. Навстречу толпа, и не поймёшь Ху из Ху.
Остановился, гадаю.
Тут кто-то меня в бок толкает. Не успел оглянуться, хриплый голос со странной женской вибрацией говорит:
— Мужик, дай закурить!
Отвечаю, как на автомате:
— Не курю, милая!
А сам глаз скосил и – чуть не в обморок.
Стоит возле меня красавица: точёная фигурка, ножки с обложки модного журнала, лицо – с ума сойти и назад не вернуться, небесное лицо. А главное: в коротенькой юбочке и кофточке с огромным разрезом, груди наружу вываливаются.
Я остолбенел, А она, стервоза, понимает, что производит впечатление, и ангельским хриплым голоском с уже знакомыми модуляциями произносит:
— Мужик, а ты в этом городе живёшь?
— Да, — отвечаю.
— О, как хорошо!
Она хватает меня за рукав и тянет на ближнюю скамейку.
Села – ножка на ножку, головкой вертит в разные стороны.
— Что вам нужно? – говорю.
— Подожди, мужик! Имей терпение!
Наконец, подозвала ещё одного бедолагу:
— Мужик, дай закурить!
Дядя в голубых джинсах рад стараться, вытащил пачку сигарет, отсыпал ей несколько штук и зажигалку приготовил.
— Спасибо, — говорит она ему, — свободен.
Дядя ушёл, недоумевая и всё на ножки оглядываясь.
Незнакомка обернулась ко мне:
— Где живёшь? Далеко?
— А в чём дело? – меня стало тревожить смутное беспокойство.
— Не тушуйся, мужик! Хочешь фокус покажу?
Не успел я и слова произнести, она стягивает с себя юбку, сдирает кофту, снимает парик, одну за другой отделяет от тела накладные груди и превращается в мальчика лет восемнадцати.
Я раскрыл рот от удивления.
Мальчик протягивает мне руку и говорит:
— Студент театральной школы Беня Розенфельд. Вживаюсь в женскую роль.
Я сплюнул и хотел встать.
Он придержал меня за руку.
— Скажи, соблазнился?
— Идиот! – ответил я ему.
— Сам такой! – отпарировал он
И добавил:
— Страдалец по женщинам!
А что? Он прав.
Не хватает на улице женщин – идёт навстречу сплошная серая масса. И не поймёшь Ху из Ху.
Рафаэль-Мендель
3 июля 2015г.
