Золотые часы. У меня золотые часы.
Провиденья подарок, мне посланный свыше?
Или это Фортуны капризной качнулись весы?
Голос разума тише, прошу я, потише… Потише…
Провиденья подарок, мне посланный свыше?
Или это Фортуны капризной качнулись весы?
Голос разума тише, прошу я, потише… Потише…
Изумительно-нежно на крышке тончайшей, златой,
Вензелями искусными вписана, выдана тайна.
Циферблат поражает благою своей красотой,
И плетенье цепочки столь редкое, здесь не случайно.
Тонкость, грация, уникум, смысл, эксклюзив,
Не найти слов иных к совершенству искусства,
И без промаха сердце Амура стрелой поразив,
Безраздельно в душе моей вспыхнули чувства.
Но увы. Был создатель искусный непрост.
Непростую и душу вложил в механизм этот сложный.
От души до души как проложишь здесь мост?
Коль движение колёс угадать ну никак не возможно.
Да и тот что был до, он пытался. Хотел
Кем то быть и срастись. Но наверно весьма неумело.
Ну и что? Я смотрю — ничего, лишь успел
Поцарапать. Конечно-же это не дело. Конечно не дело.
Ось баланса и маятник, стрелки, колёса вразнос
И коль тщил себя Мастером, взялся с любовью за душу,
Понимал кое-что, ведь душа для меня не вопрос…
И себя наизнанку я вывернул, сердце наружу….
Были б это стена, лабиринт, непроходная топь…
Я бы справился, взяв в инструменты и чувства и разум.
Только сердце часов не сдаётся никак. Барабанная дробь.
Не сдаваясь на просьбу и не подчиняясь приказу.
Что мне делать теперь и как дальше мне быть?
Я же сросся душою с часами волшебными этими.
И они без меня… Как они без меня будут жить?
Поступить соразмерно с какими мне нужно приметами?
Они будут со мной. По другому я знаю — не будет.
Чувства разум заставят не думать о тяжести бремени…
Только сердце никак, ну никак, ну никак не забудет,
То, что трудно с часами мне жить, без понятия времени…
* Фото автора. Женские часы, Швейцария, G.Vernez, конец XIX века.
