Из книги «Обелиски»
военные стихи
* * *
То не громы гремят за горами,
не сверкает гроза за окном,
не…Из книги «Обелиски»
военные стихи
* * *
То не громы гремят за горами,
не сверкает гроза за окном,
не закат полыхает кострами –
то война к нам нагрянула, в дом.
То не ветры протяжно завыли,
то не тучи чернеют во мгле:
это в поле – кресты да могилы,
это горе бредёт по земле.
Мать-Отчизна! Пути да дороги –
эшелоны безусых бойцов…
Что зовёт нас спасать край убогий
и бессрочное рабство отцов?
Кто велит нам в бою у высотки
до последнего вздоха стоять?
Ради чьих идеалов высоких
носят траур невеста и мать?
Тот, кто войны кровавые сеет,
на костях строит рай свой в Кремле,
вряд ли жалкой душонкой своею
нам ответит за зло на земле.
Набат
В церквях звонят во всю колокола:
«Проснись, Земля! Вставай! Скорей! Тревога!»
Воздев к Востоку руки, у села
ветра заголосили на дороге.
Огнём пыхтит встревоженный закат,
в дыму пожарищ тщетно солнце пряча.
И твердь земная издаёт набат,
и мелкий дождь с колосьев жжёных плачет.
Войну и смерть единою уздой
кровавый Марс над полем запрягает,
и гаснет день упавшею звездой,
и жизнь пустые сёла покидает…
Война
В Диком поле дыханье гнетущее,
в небе тучи, куда-то бегущие.
Брызжет пылью солёной волна,
стонет ветер:
– Война!
Солнце в алом закате запряталось,
звёзды небо прошили заплатками.
Лес волнуется, в роще нет сна,
гул подземный:
– Война!
Запах осени в пепле и в порохе,
нет покоя в затишье и в шорохе.
Шум в селеньях, в волненье страна,
плачут вдовы:
– Война!
* * *
– Вперёд!.. В атаку!.. Падал взвод:
косили пули роту метко…
А наверху вёл ангел счёт,
и мчалась смерти вагонетка.
– Вперёд!.. В атаку!.. Ты упал…
А мать, как раненная птица.
А Бог? – Что Бог? –
Жизнь дал и взял:
ему в раю спокойно спится!
* * *
Дремлют горы, чутко дремлют,
но не спят – полны тревоги.
Боже, мир пошли на землю,
возврати покой дороге.
Дай израненной снарядом
роще к ветру прикоснуться,
Дай солдату с домом рядом
от кошмарных снов очнуться.
* * *
Смолкли звуки боя…
Ты лежишь убитый.
Скорбно над тобою
клонится ракита.
Мглою застилает
поле тихий вечер,
звёзды зажигает
в небе, словно свечи.
И в тоске унылой,
теребя травинки,
ночь ползёт к могиле
совершать поминки…
* * *
Один солдат погиб – трагедия.
а целый полк полёг – статистика.
Что матери его ответить мне?!
А сотням – где слова отыскивать?!
* * *
Зарыли труп в сырую землю
и холмик сверху нагорнули.
Пусть над тобой ветра не дремлют
и не свистят шальные пули.
Спокойно спи. Покой твой вечный
ничто не сможет потревожить.
Меж звёзд, в пути далёком, млечном,
твоя звезда пылает тоже.
Среди заснеженных дорожек,
следов цепочка затерялась.
Твоих сапог солдатских тоже,
в них тропка узкая осталась…
Три матери
Виновных нету, кто послал
вас на чужбину, в бой кровавый,
кто вас в строю благословлял,
суля и почести, и славы.
А вы, детдомовские дети,
стыдились правды суть признать:
что тут же – накануне смерти,
предаст вас и Отчизна-мать…
….Из цинка кованы гробы
безмолвно приютили прах,
и, словно мать, целуя лбы,
смерть распласталась на гробах.
* * *
Выстрел…
Вскрик…
Что день – то дата.
Похоронка…
Похоронка…
Мать склонилась над солдатом,
слёзы льёт отец в сторонке.
А сестрёнка, обняв брата,
закричала звонко-звонко:
– Ты вчера ушёл в солдаты,
а сегодня – похоронка…
По России тучи бродят
над Чечнёю, под горами.
Там в боях покой находят
награждённые крестами.
Первый крест на грудь –
награда,
а второй в ногах,
коль святы.
Над Россией звездопадом:
– Выстрел…
Вскрик…
Что день – то даты…
* * *
Эшелоны бегут на Восток,
к белым саклям, лежащим во мгле,
к серым скалам, где ржавый песок
в глине выкатан, будто в смоле.
Эшелоны бегут чередой,
стук колёс день и ночь, без конца.
Мокнет красный закат над водой,
в ветре привкус огня и свинца.
Эшелоны вперёд и назад,
и мелькают столбы да столбы,
и скользящие тени солдат,
и покрытые тентом гробы…
* * *
У маршала есть сын, есть сын у генерала,
у капитана есть и есть у старшины.
Но если б Родина их сыновей послала
На смерть в Афган, в Чечню…
Там не было б войны!
* * *
Век девятнадцатый. За Родину и веру
в чести было стреляться офицеру.
Двадцатый век. За честь стояли насмерть.
А в двадцать первом подымают на смех!
* * *
Как было страшно на войне!
Что завтра ждёт – того не знали.
Теперь страшнее жить вдвойне, –
фронтовики повымирали!
* * *
Мы потихоньку вымираем
от войн в истории людской.
Живём, страдаем и рожаем
солдат для Новой Мировой.
* * *
Уходят поезда на юг –
туда, где нынче заграница,
куда не стоит торопиться,
как раньше, запросто и вдруг.
Уходят в спешке поезда,
боясь в тревоге усомниться:
а стоит ли им торопиться
сегодня именно туда?
Бегут, колёсами стучат,
готовые остановиться…
Бегут, покуда вдоль границы
орудия войны молчат.
* * *
Ты тянешь руку, подавляя гнев и стыд,
перед людьми смущаешься, робеешь.
Безусый, но уже ты инвалид –
в коляске, без руки и ног обеих.
А за спиной – любимая жена,
подруга верная, каких на свете мало.
Пустой рукав тебе поправила она
и что-то ободряюще сказала.
За день в вагонах Петербургского метро
на хлеб семье горсть мелочи добудешь.
А сколько слёз горящее нутро
насквозь пронзит – о, если б знали люди!
Ты не один! Таких – без счёта вас,
униженных, растоптанных в России.
В боях познавших Северный Кавказ,
а дома – подаяния людские…
* * *
В любой стране, в любые времена,
каким вы языком ни говорите,
смерть сеет одинаково война,
на русском, на английском, на иврите…
Обелиски
Нам обелиски навевают сны
о грозных буднях, распаляя раны –
живую боль свидетелей войны –
и всё же к ним приходят ветераны.
Нам обелиски навевают сны…
На майском небе зорька догорает…
И на земле невспаханной видны
следы боёв – их время не стирает.
Нам обелиски навевают сны…
Роняет наземь дождь скупые слёзы,
а вдоль аллеи нас в лучах весны
встречают загрустившие берёзы.
Нам обелиски навевают сны…
Ласкает ветер облака седые
и в вещих снах нам голоса слышны,
полны тревоги за судьбу России.
Нам обелиски навевают сны…
Приду я к ним и поклонюсь им низко:
спокойно спите, Родины сыны,
Русь заслонив от новых обелисков,
мир защитив от ужасов войны.
Нам обелиски навевают сны…
