«Я есть Тот, Кто Есть; ты есть та, кого нет.»
Житие святой Екатерины Сиенской
I
Смогу ли я покаяться однажды
Пред Господом, в которого…«Я есть Тот, Кто Есть; ты есть та, кого нет.»
Житие святой Екатерины Сиенской
I
Смогу ли я покаяться однажды
Пред Господом, в которого не верю?
Сегодня, слёзно каясь перед каждым,
Я дома своего открою двери;
А лунный серп один в ночи кромешной,
Как в темени судьбы осколок веры,
Что где-то между смертью и надеждой,
В цепях страстей подобен Гулливеру.
Пусть судит мир меня без оправданья
За правду, что скрывать уже не в силах;
Не помощи прошу я — наказанья,
Пока во мне страданье не остыло.
И боль моя — божественная рана
На том конце космического ветра,
Четвёртого — по счёту Иоанна —
Да первого — по зову Люцифера.
II
С рубинов Княжьих алый свет струится,
Моя мольба звучит в чужой октаве.
И лучше бы молчать, а не молиться:
Врагу я — камень в золотой оправе.
Моё добро, как раковая клетка,
Плодится, раздувая грудь стенаньем,
Не ты ли, Князь, добро направил метко
В сердца людей для пущего страданья?
Я разгоняю снов глумливых стаи,
За ними то, в чём боязно признаться.
С моим врагом я всею жизнью спаян,
А с другом мне не велено свидаться.
И прока нет в молитве, что от страха,
В больных речей густой и горькой рвоте —
Во мне самом — и Княжий трон, и плаха,
И поклоненье вечной несвободе.
III
Судите Гулливера, лилипуты,
За то, что он на вас походит ликом,
Набросьте умозрительные путы
На таинства, в которые проник он.
Горячий сердцем правды не отыщет,
А я — игрок, отрекшийся стократно
От истин, утонувших в пепелище,
От веры трёхкитовой и нескладной.
Так мало понимать причины злого —
Я бесов запускал себе под кожу,
И за рожденье истинного слова
До основанья дух свой уничтожил.
Кому служил из двух богов спонтанно
Законом плоти, оборотнем веры?
Я не сыграл в спектакле Иоанна —
Но потерялся в цирке Люцифера.
IV
И все молчат — в том горечь приговора —
Одно на всех бытует разуменье:
Нет виноватых в этом странном споре —
И даже нет состава преступленья.
Юродивым, как я, Завет предпишет
Не святость, но чертоги в Божьем Царстве,
А в жизни — снисхождение, не выше,
Чем жалостливо-гадкое лукавство.
Да только ангел выплачет все слёзы
И за меня раздаст долги Вселенной —
Мой светлый ангел из семейной прозы,
Что любит, как поэт, самозабвенно.
Но всяк из нас, пришедших в мир из праха,
Имеет за плечами две природы:
За левым — трон, кровавый пир и плаху,
За правым — обретение свободы.
(2009)
