милый друг, я пишу тебе писем столько,
что обклеить комнаты хватит их.
нет, над нами вряд ли раздастся горько,
так что пусть хоть этот случится стих.
что обклеить комнаты хватит их.
нет, над нами вряд ли раздастся горько,
так что пусть хоть этот случится стих.
так что пусть хоть эти слова в бумаге,
комом терпким долго стоят они…
оцени с улыбкою рост отваги,
ведь сегодня я к тебе о любви,
о печали светлой к тебе с рассказом,
представляешь, я набралась чернил,
как берутся с духом, и раз за разом,
вывожу по строчке покуда сил
хватит в бренном теле моем и сердце.
милый друг, запомни, такой один
ты на свете этом, и громовержецем
надо мною ты был, как господин,
надо мною глупой, простой, невзрачной,
надо мною чуткой, тебе родной…
говорят, что в жизни такой удачи
не бывает больше, как мне с тобой
повезло однажды и значит это,
что еще мне встретить не суждено
никого, увы, ну да наше лето
покрывает все, что мне не дано.
помнишь, ночь безлунная и седая,
жарких рук касания так нежны.
никогда счастливою не была я
до того мгновения, ну, а ты?
ну, а ты хоть помнишь слова и фразы,
как меня невестой своей назвал?
говорят, что счастье бывает сразу,
будто наваждение, карнавал,
так и было с нами, ты помнишь ночью?
из травинки кольца да из росы…
я тебя приметила между прочих,
а меня запомнил тогда хоть ты?
как забрать ты клялся меня отсюда,
уезжая в тридевять всех земель?
я ведь правда верила, будто в чудо,
в слов твоих манящую канитель.
я писала письма, твои читала,
мол, жена тебе я, венчал Господь…
да, прошло пять лет — это ведь не мало,
ты ко мне собрался разочек хоть?
отвечать не нужно, ответы знаю,
милый друг, я знаю все наперед.
говорят, что в жизни идет по краю
лишь один свободный, чумной народ.
и я с ними буду, уйду я лесом
за цыганской кровью, в полет души.
я отныне вовсе ничья невеста,
так что ты мне больше,
нет,
не пиши.
