ТЫ ПОЭТ. ТЕБЕ МНОГО ПРОСТИТСЯ
2012-2014 годы
(Продолжение книги)
2012 год
ВРАГ МОДЕРНИЗМА, ЛУЧШИЙ МОДЕРНИСТ…
2012-2014 годы
(Продолжение книги)
2012 год
ВРАГ МОДЕРНИЗМА, ЛУЧШИЙ МОДЕРНИСТ…
Николаю Метнеру
Враг модернизма, лучший модернист,
Ты этим и прославился, наверно,
Что в классику, душой безгрешной чист,
Вливал потоки свежего модерна.
И классика, расширив горизонт,
Те новшества охотно принимала,
И вот уж в старом новое живёт,
Не потеснив гармонии нимало.
Но это высших гениев стезя –
Дерзать в предельной мере осторожно.
Казалось бы вот этого нельзя,
И всё-таки оказывалось можно.
Тут красота духовной высоты,
Чутьё необъяснимой смутной грани,
Через которую не можешь ты
Переступить, чтоб жизни не изранить.
Не нанеси духовного вреда! –
Но постоянно были вертопрахи,
Что жизни грань сметали без труда
И доводили классику до плахи.
На лобном месте развращённых чувств
Они гармонию четвертовали.
И потому так бесконечно пуст
Тот модернизм, что модернизм едва ли.
Скорее это музыкальный дуст,
Что ложно модернизмом обозвали.
ИЗ ДАНИИЛА СЫСОЕВА
(Об апостоле Петре)
Как совесть ни глуха,
Но лишь её накал –
Начало всех начал.
Он горько плакал по ночам
При пенье петуха.
«ЕСЛИ КРИКНЕТ РАТЬ СВЯТАЯ…»
(Перефразировка С. Есенина)
Если крикнет рать святая:
«Кинь ты Русь, живи в раю»,
С болью пусть, но ради рая,
Волю Божью принимая,
Брошу родину мою.
ИЗ ФЕОФАНА ЗАТВОРНИКА
Кто дерзнёт, чтоб в Законе Христовом
Что-то править на гибель свою?
Но воюют, воюют со Словом,
Погибая в неравном бою.
«ДОН-ЖУАН» БАЙРОНА. ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ
ИЗ МОДЫ ВЫШЛА
Учили персы юношей при Кире
Стрелять из лука, ездить на коне
И правду говорить. И в нашем мире
Мы это всё усвоили вполне;
Конечно – лук в музее, а не в тире;
Но конный спорт – по-прежнему в цене;
А что до Правды – то сия наука
Из моды вышла, как… стрела из лука.
Дж БАЙРОН.
«Дон-Жуан»
Да, в мире нынче ложь или бравада.
Давным-давно из моды вышла Правда.
ВЗОЙДЕШЬ ЛИ ТЫ, ЗВЕЗДА СВОБОДЫ?..
Взойдёшь ли ты, звезда свободы,
Над нищей родиной моей?
Узнают ли её народы
О лучшей участи своей?
Или под плётками диктата
Их разностопые стези
Дойдут до общего заката
В безбожье, рабстве и грязи?
ТЫ ПОЭТ. ТЕБЕ МНОГО ПРОСТИТСЯ…
Ты поэт. Тебе много простится.
Без боязни о правде пиши.
Только совесть в себе не глуши.
Сколько надо молиться, молиться,
Чтоб гордыню изгнать из души!
ДВА ПЕРЕЗРЕЛЫХ ПОДРОСТКА…
Два перезрелых подростка
Правят и правят страной.
Может быть, в детский их просто
Садик отправить какой?
УЖ НЕ ЖДУ ОТ ЖИЗНИ НИЧЕГО Я…
Уж не жду от жизни ничего я,
И не жаль прошедшего ничуть:
Я ищу свободы и покоя!
Я б хотел забыться и заснуь!
М. Лермонтов.
«Выхожу одиня на дорогу…»
Не найти свободы и покоя
На земле. Они нас ждут в раю.
Но ведь как же надо, мощь утроя,
Благодатно жизнь прожить свою!
ВЛАДИМИРУ МАЯКОВСКОМУ
У меня, да и у вас, в запасе вечность,
Что нам потерять часок-другой?
В. Маяковский.
«Юбилейное»
Религию идейно невзлюбив
И предпочтя бунтарское сверженье,
Ты всё-таки церквей речитатив
Взял без боязни на вооруженье.
Ты веру был готов спалить до тла,
Но не смущался ради звонкой цели,
Чтоб, как церковные колокола,
Стихи набатом над страной гудели.
На сокрушенье мировых оков
Ты был готов отдать всей жизни годы,
И всё же в партию большевиков
Ты не вступил, чтоб не терять свободы.
Властитель поэтических вершин,
Владеющий, как Пушкин, русским словом,
Ты опускался до людских низин –
Их лозунгом вести к вершинам новым.
Ты знал – в походе нужен идеал
И ты назло разгулу и потерям
О Ленине поэму написал:
Не веря в Бога, ты в него поверил.
Но вера гасла – исподволь, не вдруг,
И гибель – если с нею распроститься.
Ты видел – отбиваются от рук
Рабочие, крестьяне и партийцы.
Страну тянуло неуклонно вниз.
В низинной пошлости увязло счастье.
И ленинский словесный коммунизм
Выплескивался в гиблое мещанство.
И вот, на горло песни наступив,
Ты пишешь, пишешь, пишешь фельетоны.
И этот сатирический мотив
Уж не набат, а только перезвоны.
И вот уже не раз и не другой
С тобою на одну и ту же тему:
«Ну что ты мелочишься, дорогой?
Взорли! Пиши о Сталине поэму!»
«Но я поэт, – ты им сказал, – не шут.
И не лимон, который крепко выжат.
Ни строчки по заказу не пишу.
Пускай Кудрейки по заказу пишут».
И всё-таки ты им на зло взорлил!
Ты «Баню» написал в размахе русском.
Победоносиков в той пьесе был
Земным божком – партийным главначпупсом.
Над ним московский зритель хохотал,
Да так раскатисто – на всю планету.
А Сталин злился. Он себя узнал.
Он не простит тебя за вольность эту.
Когда, расставшись с будущей женой,
Ты подошёл к окошку в комнатёнке,
За дверью приоткрытой и стеной
Услышал шаг, расчётливый и тонкий.
Вошёл огэпэушник. «Это ты?» –
«А кто ж ещё?» – И ты к нему навстречу
Шагнул к двери. Но около тахты
Как будто кто ударил в грудь и плечи.
И ты, качнувшись, на спину упал,
Но, боль в груди почувствовав, поднялся.
Стрелявшего уже и след пропал,
Лишь револьвер дымящийся валялся
У ног твоих. «Сквитались мы с тобой,
Победоносиков…» – И всё покрылось
Безжизненной какой-то темнотой,
Лишь что-то яркое вдали светилось…
Когда твой гроб спустил служитель в печь,
В окошко дверцы Лиля Брик смотрела.
Огонь объял тебя. Дошёл до плеч.
И вдруг приподнялось из гроба тело.
Брик закричала: «Боже! Он живой!»
А ты всё выше, выше поднимался.
Вослед за Пушкиным, твой век земной
Живой, набатной славой продолжался.
ИЗ ПОЭЗИИ СДЕЛАЛИ ШОУ…
Из поэзии сделали шоу,
Поэтический рейтинг ввели.
Ищут, ищут поэта большого
На развалинах русской земли.
И находят поэта такого
(Ведь они мастаки находить!),
У которого нету ни слова,
Чтоб на слово могло походить.
А поэту на рейтинги эти
В высшей степени сил наплевать,
Ведь в большом, настоящем поэте
Только Божья одна благодать.
Нет в поэзии шоу и спорта,
Ни полкапли мирского в ней нет:
Ты – от Господа или – от чёрта,
Ты – поэт или ты не – поэт.
НЕ МНОГОМУ ЖИЗНЬ НАУЧИЛА…
Не многому жизнь научила.
Но с этим так радостно жить! –
Дарёной не хвастаться силой,
И Бога за правду любить.
Да в здравом понятии строгом
Мещанскую страсть унимать –
Что всем нам отмерено Богом,
Своим никогда не считать.
Большая ли это награда?
Чего-то ещё попросить?
Но кажется – больше не надо.
И это, дай Бог, сохранить.
НЕУЖЕЛИ ВЫ НЕ ВИДИТЕ, ЧТО ЭТО ВЛАСТОЛЮБЕЦ?..
Неужели вы не видите, что это властолюбец?
Неужели вы не видите, что ради власти он
Против нищего народа императорский трезубец
Повернёт, нарушив нагло волю Бога и закон?
Неужели вы не знаете, что горы обещаний
Он с себя легонько сбросит, словно их и не давал?
И останется героем телерадиовещаний,
Создавая демократа недоступный идеал?
Ну, а разве не по воле кэгэбиста-демократа,
Столько лет бездарно-грязных просидевшего в Кремле,
Разорвали Русь на части, как на части рвёт граната,
Те, кто хапал миллиарды в воровской кромешной тьме?
Разве это не по воле демократа-кэгэбиста
Все заводы развалились, все поля позаросли,
И спивается народец, наркоманит в жизни мглистой,
В загнивающих просторах нашей матушки земли?
О! такой народец просто одурачить и обставить –
Обещай поднять зарплату да винца пообещай.
За одно уже за это он начнёт владыку славить
И хвалить его таланты, только уши навостряй.
Боже мой! Каким дебильством наградила нас природа
За отход от чистых, светлых, славных замыслов Христа!
Ты прости, Господь, измену неразумного народа,
Дай раскаянье несчастным, распечатай нам уста.
За грехи большие наши – и большие наказанья:
Этот грязный и коварный к власти гибельный приход,
Это в гнусном униженье вековое прозябанье,
Это рабское терпенье возгордившихся господ.
Дай нам разума и воли, как в годину дальней смуты,
Инодельцев-иноверцев в шею выгнать из Кремля,
Чтоб с Россиюшки великой пали путинские путы,
Чтоб вздохнула полной грудью наша русская земля.
КАК НАМ ЖИТЬ ПОСЛЕ НАГЛЫХ ОБМАНОВ?..
Как нам жить после наглых обманов?
Как нам жить, угодившим в беду?
Рано утром истерзанный встану
И в соседнюю церковь пойду.
Опущусь перед строгим распятьем
И Спасителю с болью скажу:
«Жить с любовью мне надобно к братьям,
А я зло на кремлёвцев держу.
Да и как мне любить их, родимых,
Если столько вреда для страны
Принесли они, воины мнимых
Перемен, под смешок сатаны?
Я про беды свои забываю,
Денег нет, ремешком затянусь.
Но набатно греметь продолжаю
За народ мой несчастный и Русь.
Знаю, власть нам даётся от Бога,
Но позволь мне её не принять.
Разреши непокорно и строго
Каждый шаг её злой обличать.
Пусть слова обличенья, как птицы,
Над страной разорённой летят.
Ведь народ с дикой ложью смирится,
Если правды заглохнет набат.
Боже, Боже! Пусть грех мой великий
Оправдается поступью дней,
Чтобы правды пречистые лики
Воссияли над Русью моей».
ТЫ СКАЖИ, ТЫ ОТВЕТЬ, ТЫ СОЧТИ…
Ты скажи,
Сколько лет может власть продержаться на лжи.
Ты ответь,
Сколько может она управлять не уметь.
Ты сочти,
Сколько ям нам нароют они на пути.
Ты смотри,
Как они присосались к стране – упыри.
Ты смекни,
Сколько денег в стране наворуют они.
Ты заметь,
Как они соловьями наладились петь.
Ты не верь,
Что они за народ и за правду теперь.
Ты возьми
Запасись, как Христос, понадёжней плетьми.
Ты готовь
Эти плети за правду пустить, за любовь.
По задам,
Господам, что всю жизнь испоганили нам.
И тогда,
Может быть, и взойдёт возрожденья звезда.
Или нет?
Так и будем молчать до скончания лет?
(Продолжение следует)
