И вновь медово-пьяные ветра кладут на борт летящий клипер лета. Июль , красуясь, взмахом топора балластом за борт срубит пол-куплета двенадцати отчаянных бродяг, избороздивших все\’, от льдов до рая……И вновь медово-пьяные ветра кладут на борт летящий клипер лета. Июль , красуясь, взмахом топора балластом за борт срубит пол-куплета двенадцати отчаянных бродяг, избороздивших все\’, от льдов до рая… и снова паруса, как рой летяг, поднимутся , у ветра забирая его упрямо-вечную тоску по бесконечной радости движенья. Лаская румбы, к звездному песку красавец-Август выправит скольженье винджаммера по зыби бытия. И снова песня у бродяг запета. Как часто эту песню слышал я , с январского звенящего куплета , сквозь польку марта, летний ча-ча-ча, вальс осени и траурную ноту декабрьских маршей. В бороду ворча, Июль невязки выправит, кого-то по-грозовому громом помянув, да тут же и простит, могуч и светел… Корабль лета, к северу вильнув, вновь ляжет к югу, как Июль наметил, к жаре и солнцу, к грозовым ветрам, и коль не перепутаны склоненья, мы все же доберемся к тем мирам, где есть тепло. Ей богу, без сомненья они, конечно, где-то есть, поди… И я из прошлых жизней помню это…
А вечер ткет туманы впереди…
И тает в них беззвучный клипер- лето.
