Я смеюсь в окруженьи людей, отрезающих корки от пиццы.
Что-то вряд ли быть может циничней такого сарказма.
Закусив этой пиццей, вполне можно взять и напиться,
Разглядев…Я смеюсь в окруженьи людей, отрезающих корки от пиццы.
Что-то вряд ли быть может циничней такого сарказма.
Закусив этой пиццей, вполне можно взять и напиться,
Разглядев суть проблем лишь тогда — пьяным глазом.
Я несу тебе чушь, словно ношу за семь прошлых жизней,
Ибо это — восьмая, поскольку их, видимо, девять.
Слово \»жизнь\» не рифмуется вовсе со словом \»поэма\»,
Пусть тогда будут эти две строчки… без рифмы.
Я считаю, что стих, как дыханье, лишь интонационен.
И поэтому я не люблю присылать их по почте.
И в культурном твоём непростом, на мой взгляд, рационе
Занял место на полке мой воющий почерк.
Раздвоение личности — это порой удвоенье.
Как ни странно, но в данный момент я пишу о себе.
А писать о себе — это крайняя степень стесненья,
Если только писать не донос на себя в ФееСБе.
Предлагаю оценки всему давать только в масштабе
Если и не Вселенной, то просто планеты Земля.
Но, поскольку масштаб этот, видимо, сложно представить,
Нужно просто уметь смотреть несколько шире себя.
У тебя это всё ж получается, кажется, сносно,
У меня нет способности к этому, но я учусь.
Никогда и ни в чём не бывает поистине поздно,
Так как время гигантским мне кажется только чуть-чуть.
Незаконченность фраз — это как \»продолжение следует\»,
Как намёк на начало довольно законченных фраз.
Только произносящий обычно на деле не ведает,
Что порой как бы целится ими не в бровь и не в глаз,
И легко попадает куда-то меж мозгом и сердцем,
Нивелируя этим всё внешнее, то есть — вчерашнее,
Приправляя всё существование солью и перцем,
Выражаясь при этом простудно и матерно кашляя.
Чем идти в божий храм, мы прибегнем к двойным интегралам,
К геометрии сущего, к матрицам сказанных слов.
Это — просто слова, это, знаю я, попросту мало.
Интонации, взгляды, движенья — основа основ.
А я призрачен, сумрачен, даже порою неясен,
Хотя я кое в чём как сибирский тот валенок прост,
Когда я, словно мартовский кот, даже в чём-то опасен,
Будто вовсе не кот я, а мартовский пёс.
Я признателен, в жизни друг другу соврать не дадим,
Оба зная, что это занятье смешно до досады.
Даже если уверуем в бога, отец Никодим,
Что из книжки Кучерской, ответствует: \»Вам то не надо!\».
