Вот он минует парадный вход,
Находит пару свободных мест
И норму твоих истерик за год
Без хлеба съедает в один присест.
Кивает паре знакомых лиц,
Находит пару свободных мест
И норму твоих истерик за год
Без хлеба съедает в один присест.
Кивает паре знакомых лиц,
Раскрыт улыбкой едва-едва.
Прикрывшись ширмой густых ресниц,
Волкам голодным смотреть давай,
Как он сутулится над столом,
Как он закатывает рукав,
И как заносит свой взгляд, как лом,
Столы соседние обыскав.
Сидишь белее больничных стен,
Глотаешь воду свою как деготь.
Если не хочешь узнать вестей –
Почтовый ящик не надо трогать.
Вот он к губам прислоняет чай,
Вот исписал карандашный стержень.
Смотреть пытаешься невзначай,
Но все никак не выходит реже.
Своим киваешь – все хорошо —
Улыбка, смех, показной покой.
Глазами тысячный раз скриншот,
И стол расплавился под рукой.
Сидишь как в ножнах. Ещё не бой.
И он, задумчивый как ученый,
Тебя не видит. А над тобой
Давно уже потолок копченый.
Обваливается усохший пол,
Стена, давя, подпирает темя.
Под креслом дюжина злых шипов,
Мне б рассказать! – да сижу не с теми.
Они услышат – поднимут шум,
Прошарят взглядом до барных стоек,
И скажут: «детка, не кипишуй…»
И вечное: «Он тебя не стоит!»
Я ненавижу вас – судей скорых,
Не ворошите стословный прах
О наших прерванных разговорах
И недоеденных вечерах.
Сквозь скверный хохот и звон бутылок
Через треть зала и два ряда
Глазами жарю тебе затылок,
И ты почувствуешь, как всегда.
Глазами встретились – лед и лед –
Я эту сцену уже не вырежу…
Заметил. С курткой сюда идет.
Подруге шепотом: «Как я выгляжу?»
