1001 НОЧЬ ШАХЕРЕЗЕТДИНОВА
(По мотивам произведений Д. Дефо, А. Солженицына, В. Шаламова, Р. Малиновского и т.д.)
Памяти жертв сталинских репрессий и
(По мотивам произведений Д. Дефо, А. Солженицына, В. Шаламова, Р. Малиновского и т.д.)
Памяти жертв сталинских репрессий и
памяти прадеда, сгинувшего на полях
Первой Мировой, посвящается.
НОЧЬ 6
в которую Семён вспоминает \»верденскую мясорубку\»
а Робинзон обустраивает своё жилище, пытается «изобрести» колесо
и исследовать остров
1
Ручаюсь, русская пехота
Прочнее каменной стены!
Крутились, кажется, полгода
В верденской мясорубке мы.
Упорно враг ломился в двери,
И нёс жестокие потери,
Да и, чего греха таить,
Своих-то павших хоронить
Мы еле-еле успевали.
Гром пушек и снарядов вой –
Такой поддержки огневой,
Клянусь, вы к счастью не видали.
Снаряды уж в который раз
Смешать с землёй пытались нас.
2
Когда же враг пошёл в атаку,
Из перепаханной земли
Живые встали. Эту драку
Нам не забыть. Ручьи текли
Кровавые по дну траншеи,
И крестик маленький на шее,
Да что там крестик! Скажем: бог,
От смерти многих не сберёг.
В ход шли сапёрные лопатки,
Штыки, приклады, кулаки…
Подраться мы не дураки!
И многим там по носопатке
Досталось. Даже наш медведь
Рассвирепел и стал реветь,
3
Как мы, порой, на поле брани.
Жаль Мишкою был назван он!
Пожалуй, на полях Шампани,
Он точно был Наполеон!
Судьбинушка досталась зверю!
В лесу бы проще было? Верю,
Но с нами тяготы пути
Он честно разделил почти,
Стесав все лапы на дорогах,
Которыми мы шли тогда.
Ревел, ведь в кровь стесал! Беда!
Дороги были! Хоть на дрогах
Лети по ним. Но для зверья
Привычней, всё-таки, земля.
4
Я вспомнил, как мы в трюме мёрзли,
Оставив Дальний* до поры,
И как изнемогали после
В порту Коломбо* от жары.
Тогда, наверное, наш Мишка
Сосновый бор свой вспомнил в шишках,
И мы шутили: — Михаил
Под пальмы юга угодил!
Иные запахи и звуки,
И эта липкая жара!
За ним бежала детвора,
Мы шли, испытывая муки
Парадным строем. – Замечай, —
Заметил Яков, — чистый рай!
5
Не быть уже так близко к югу.
Наверное, признать пора:
В жару мы рады вспомнить вьюгу,
А в холод нам нужна жара,
Хотя, кто этого не знает:
Всегда чего-то не хватает.
Стране, где не было войны,
Не пушки ли уже нужны?
А где кромсают твердь снаряды,
Всё перепахивая вновь,
И как водица льётся кровь,
Безмерно миру будут рады,
Как свету где-нибудь во тьме,
Так думалось порою мне.
6
Потом шторма нас изводили.
Проваливаясь в бездну, мы
Молились. Тут уж или – или,
Но гребень поднимал волны,
Чтоб с силой вновь низвергнуть с кручи,
И низко так висели тучи,
Что нам казалось: дым из труб
Сливался с ними. Зуб на зуб
От сырости или от страха,
Клянусь, не попадал порой.
Но кончился и этот бой.
Судьба – беспечная деваха,
Дразнила, за собой маня,
Туда – в Шампанские поля,
7
Ведь мало мы хлебнули лиха,
И тяжких испытали мук.
В бою мы ждём, чтоб стало тихо,
В тиши мы ловим каждый звук,
Лишь бы не свист проклятой пули…
Но, кажется, не все уснули.
Марат наш был неутомим.
Беседовал я как-то с ним:
Откуда, мол, ты всё же родом?
И есть ли у тебя семья?
И как ты думаешь, не зря
Читаешь этим ты уродам?
— Но лучше-то занятья нет, —
Услышал я тогда ответ.
8
И я подумал: в самом деле,
Чем тупо думая заснуть,
Когда весь день был на пределе,
Пожалуй, это лучший путь –
На время раствориться в сказке.
Живущим в зоне по указке,
Где вертухаи и воры
Бал смерти правят до поры,
Прекрасный остров Робинзона
Казался раем, может быть,
Куда, увы, нам не доплыть,
Пусть даже сгинула бы зона,
И все начальники подряд.
— Конечно же читай, Марат!
9
«Загородившись частоколом
Из острых кольев от врагов,
Повесил я гамак над полом.
Теперь-то у меня был кров –
Двойная, прочная палатка,
(А это парус, без остатка),
Пещера, где я много лет
Хранить мог как весь инструмент,
Так и оружие и порох.
Конечно, я был очень рад,
Что не придётся мне подряд
На каждый отзываться шорох.
За шпагу и за пистолет
Теперь хвататься смысла нет.
10
Я жил как в замке укреплённом.
По лестнице, по приставной
Влезал к себе. Определённо,
Как ключ забыв, к себе домой.
Хоть было не совсем удобно,
Я чувствовал себя свободно.
Однажды только грянул гром.
Я был напуган. Дело в том,
Что порох весь хранился в бочках.
Мелькнула мысль: а если вдруг
Ударит молния! От мук
Избавлюсь сразу я и точка!
Рванут все двести фунтов! Знать,
Придётся порох фасовать.
11
И спрятал я его надёжно,
И так, чтоб долго не искать,
А после начал осторожно
Свою пещеру расширять,
И чёрным обзавёлся ходом,
Чтоб если и ворвётся кто-то,
Я и тогда бы мог спастись.
Теперь я мог уже за жизнь
Свою совсем не опасаться.
Да, это спорный был вопрос:
Кого тут мне бояться? Коз?
Свирепых хищников, признаться,
Пока ещё я не встречал,
А остров был довольно мал.
12
Но так ли мал он? Мне хотелось
Его исследовать, и я
Взял на себя однажды смелость
Пуститься в путь. Тогда меня
Ждал ряд открытий. На удачу
В долине я построил дачу.
Там я нашёл и виноград.
Которому был очень рад,
И пальмы, и на них кокосы,
Хотя и дикие плоды,
Источник это был воды,
Точнее – сока. Были козы,
Которых, что греха таить,
Мечтал давно я приручить.
13
Там было лучше, без обмана,
Чем у меня в пещере, но
Не видно было океана,
А мне совсем не всё равно –
А вдруг замечу парус где-то!
Хотя казалось сказкой это,
Но повторюсь, что в чудеса
Я как мальчишка верил сам.
К тому же, всё по бездорожью
Мне было не перетащить.
«Уж лучше на два дома жить, —
Подумал я, а помощь божью
Иметь в трудах своих в уме.
Кто, как не он поможет мне?»
14
Чему нужда нас не научит!
Я делать научился всё!
Имея инструментов кучи,
Я мог построить и жильё,
И сделать мебель «по заказу».
Не всё, конечно, вышло сразу,
Но если стал изобретать,
Готовься шишки набивать.
Я вырубил себе лопату,
За месяц, не в один момент –
Так был мне нужен инструмент.
В другое время бы за плату,
Хоть за какую, всё равно,
Не обтесал бы так бревно.
15
Немало времени потратил,
Изобретая колесо.
Так и не получилось, кстати,
Хоть в этом деле был резон,
И лучшим бы из всех открытий,
Возможно, стало, но в корыте
Пришлось таскать мне землю, и
В трудах тянулись дни мои.
С утра, конечно же, охота.
Здесь, к счастью, было много коз.
Клянусь, на остров их завёз
Как будто специально кто-то,
А так же, к радости моей,
Ещё и сизых голубей».
16
И наши дни в трудах кипучих
Тянулись длинной чередой,
Мы перетаскивали кучи
Камней холодных. Ни одной,
Надежды не было, что скоро
Дойдём мы в штольнях до упора,
Хоть всё, что сколото с утра
И выносили «на гора».
Стояли лютые морозы;
Залатанный бушлат не грел,
Всему, конечно, есть предел,
И были главные вопросы:
Что будем есть, и сможем ли,
Упав, с промёрзлой встать земли?
17
Узнает кто-нибудь однажды,
Кто я такой и как я жил?
И если б жить пришлось мне дважды,
Каким бы путь второй мой был?
По сути, если разобраться,
Я мог во Франции остаться,
И в первый раз и во второй,
Но был приказ души: Домой!
Душа – она всё знает точно,
И всё-таки вернулся я,
Ведь тут была моя семья.
Найти её хотелось срочно,
И день отсрочки был как год,
А вышло – леший разберёт!
18
Тут жизней надо бы четыре.
Пришлось же мне повоевать!
На двух фронтах, потом в Алжире…
Куда-то всё бежать, бежать…
Видать, я баловень удачи,
Конечно же! А как иначе?
Не объяснить, в том фокус весь.
Одно лишь плохо, что я здесь,
В какие-то внесён был списки,
А кем, за что – ещё вопрос,
Возможно, кто-нибудь донёс –
Попал я под метлу зачистки,
(Мне, видимо, грозил расстрел),
И только чудом уцелел.
19
Как бы мне всё и по порядку
Толково это рассказать?
И не самой ли смерти взятку
Придётся потихоньку дать,
Чтоб день отсрочила кончины?
Ведь есть же веские причины:
Иначе всё мне не успеть.
Берёт ли, кстати, взятки смерть?
Берёт! Конечно! Золотишком.
Но золото – о нём потом…
— Я знаю, — мне шептал Пахом, —
Где есть оно, и даже слишком…
Он умер на моих руках,
Ещё тогда – на Соловках…
20
Чудна, однако, жизнь солдата!
Событий бесконечен ряд.
Да если вспомню я, ребята,
Гражданскую, тогда Марат –
Рассказчик чудный, побледнеет!
Его герой не постареет
В веках, в отличие от нас,
Спасёт кого-то в трудный час,
И воодушевит примером,
Как, может быть, и опыт мой,
Так что вперёд и хвост трубой,
Хоть жизнь и склонна к высшим мерам,
И говорят, что это вздор –
Её отсрочить приговор.
ПРИМЕЧАНИЯ:
*Дальний – порт в Маньчжурии, захваченный японцами в 1905 году, откуда русский легион на пароходе «Гималаи» отправился к берегам Франции. Путь, может, экзотический, долгий и утомительный, однако более безопасный, чем из Архангельска вокруг Скандинавского полуострова, в водах у которого рыскали немецкие подлодки.
*Коломбо – порт на Цейлоне, где был устроен парад.
ПРОДОЛЖЕНИЕ:
