ЭССЕ О ЯЗЫКЕ И ПОЭЗИИ
(Конспект)
Вы упорно считаете, что человек произошёл от обезьяны и разговаривать учился тысячелетиями, мучительно складывая звуки в…ЭССЕ О ЯЗЫКЕ И ПОЭЗИИ
(Конспект)
Вы упорно считаете, что человек произошёл от обезьяны и разговаривать учился тысячелетиями, мучительно складывая звуки в слоги, слоги в слова, а слова в предложения. Это для меня давно уже ересь – сам по себе, без Бога, мир возникнуть не мог. Не мог и язык появиться без Всемогущей воли, да и поэзия не появилась бы в человеческом суетном существовании, не будь предусмотрена Творцом.
Появись всё само собой, до сих пор жили бы мы в неведении – как возникли Космос, жизнь, человек, язык, поэзия и тысячи других по сути необъяснимых явлений. Но сам Господь открыл нам эти тайны в Библейском Откровении. Почти с первых строк Писания мы узнаём, что с мига своего создания Адам стал разговаривать с Богом, с ангелами, чуть позднее с Евой. А поговорите-ка, если в вашем сознании нет идеально сформированного языка, с достаточным количеством слов, способных выражать мысли!
Язык в виде логоса (разработанной идеи) был вложен в сознание ангелов и людей. Из Библии же узнаём, что бесчисленные ангельские хоры пели благодарные гимны Богу, а чтобы петь гимны, их надо было сочинить и словесно и музыкально. Не без водительства Святого Духа слагались стихи, мелодии. О качестве их можно судить по лучшим песнопениям церковным, которые написаны в подражание небесным образцам. (Их слышали Адам и Ева, многие святые, порой простые смертные).
Думаю, все лучшие поэтические и музыкальные вещи были написаны по мудрым подсказкам Бога и так или иначе освящены могучей красотой неземных песнопений. О такой небесной, сверхчеловеческой связи свидетельствовали поэты и музыканты всех эпох; среди них русские классики – Ломоносов, Державин, Жуковский, Пушкин, Лермонтов, Фет, Тютчев, Блок, Есенин.
Подобно языку, и мир весь создан Господом по логосной, идейной, зерновой системе. «Всевается» в создание логос, и возникает то многообразие (тропос), которое мы находим в создании.
Чуть подробнее о языке. В основе каждого слова – корень. От корня образуются все слова одинаковой по смыслу поросли. С годами смысл слов может изменяться до неузнаваемости, но оставшийся общий корень говорит об их глубинном родстве. Нередко и сами корни видоизменяются, однако в них всегда остаются опорные звуки (чаще всего – согласные), которые навсегда остаются даже в словах, перенятых другими языками. Вот по ним-то, да по общим смысловым значениям, и узнают лингвисты не только недавние, но и давнишние переходы слов из языка в языки, а также (это тоже нередко, хотя и нет здесь явной необходимости) переселения видоизменённых слов из чужих языков снова в свой, первоначальный.
Какой же язык был создан Богом и как он менялся в связи с переселением наших предков по земле? Держаться будем не домыслов и догадок, а фактов, взятых из Библейских повествований и внушающих доверие серьёзных исследований славяно-русского языка прошлых веков и века нынешнего (летописец Нестор, Ломоносов, Пушкин, президент Российской Академии Шишков, академик Лихачёв, священник Даниил Сысоев).
Зная, что теперешний язык в основном делится на три штиля, можем допустить, что и язык наших предков состоял из трёх областей слов; высокий штиль содержал слова наиболее возвышенные, торжественные, выражающие Божьи творения на высоте безукоризненного, идеального смысла; второй разряд вмещал слова о райской, но всё же несколько заниженной, более практичной жизни; а в третий штиль входили термины, отражающие ежедневную жизнь Адама и Евы (пришёл – пришла, принёс – принесла, подумал – подумала и т.д.)
Все слова, в зависимости от смысла, могли быть наполнены наибольшей глубиной и наивысшей красотой; либо глубиной и красотой несколько меньшими; или – только житейскими красотой и глубиной. И всё равно все до единого слова могли быть использованы в ангельских песнопениях, в передаче глубинных сердечных чувств как ангелами, так и людьми. То есть все они были поэтичными (пусть в разной степени), и мы можем назвать их «золотым фондом» Божественного языка. Этот фонд до сих пор остался в разной степени во всех языках. И, как мы отмечали, именно словами этого фонда написаны лучшие образцы зарубежной и русской поэзии. Однако как получилось, что «золотая середина» первоязыка, а потом и других земных языков стала обрастать сферами слов пошловатых, пошлых и совсем уже безобразных?
Первыми изменениями созданный Богом язык был загрязнён после восстания Денницы и падших ангелов. Зло против Творца, зависть к Всемогущему и Вечному заставили начальных революционеров вычеркнуть из своего лексикона слова, воспевающие Троицу и Её творения. Они насочиняли таких словечек, которыми, надо думать, и теперешние безнравственные людишки пользуются с великим удовольствием. Это была сфера нижайшего, четвёртого штиля. И с её словами соприкасались Ева, а через неё и Адам, когда Денница в образе змия советовал им не слушаться Бога.
Первые безобразные искажения первоязыка. Но последующие совершают уже не падшие ангелы, а люди, изгнанные из рая. Четвёртую безнравственную сферу охотно расширяют убийца Каин и его потомки, бежавшие от сородичей на территорию современных Гималаев. Порвав с Богом, каиноиды изобретают всё, что перечёркивает райскую нравственность – зачатки шоу (пошлые песни, танцы, кривляния), языческие ритуалы с сексуальным развратом, астрология, вызывания духов и т.д. Всё это требовало новых терминов, и они выдумывались, загрязняя «золотой фонд».
Эволюционисты пытаются убедить нас, что большинство новшеств, накапливающихся в истории, идёт жизни на пользу. Даже наши немногие примеры опровергают лжеучёных, путающих технический прогресс и прогресс общественный, нравственный, связанный с возрастанием в вере. Существование каиноидов было бездуховнее и распущеннее быта их родственников. Но с веками и племена родственников забывали Бога, отходили от спасительных заповедей, вводили изобретения, которые шли в разрез с прежней верой. И языки этих племён извращались всё больше и больше. Неверие в Творца, вместо прежнего полного понимания истины, порождало хилых детей домысла и гаданий – науки, искусства, философские течения, которые без подсказок Святого Духа уводили людей в гиблые болота лжи. Требуемые всё более развращённой новью слова нарастали вокруг «золотых сердцевин», тесня и коверкая их. Соответственно теряла свой высокий уровень и поэзия. Безнравственные авторы не без хвастовства использовали слова всех штилей, нижних – предпочтительней. (Многих тут превзошёл Аксёнов, возьмите его роман «Ожог»; творческие поиски не пошли ему на пользу).
Если бы не было промысла Божьего оставить пусть с падениями, но в вере Ноев род, водами Потопа было бы уничтожено всё человечество. Однако Ной остался жить. И сыновья его с жёнами. Начались длительные расселения размножившихся с годами народов по просторам обновлённой земли.
И повторилась предпотопная история. Ветви Ноевого рода, не порывающие с Богом, сохраняли высокую нравственность, и язык у них оставался более чистым, поэтическим, мелодичным. Это относится к некоторым народам, происшедшим от сыновей Ноя – Сима и Иафета; в частности, к евреям (потомкам Сима) и славянам (потомкам Иафета).
Именно из самого верного Вседержителю рода Давидова произошёл Христос. И именно на языке этого рода написана Библия – Ветхий и Новый Заветы. На самом чистом, самом поэтическом языке – самая великая по чистоте книга! Но евреи предали Христа, были рассеяны по миру, и язык их потерял Божественную значимость. Иврит из языка Библии, Божественных откровений превратился в язык дельцов и денежных воротил.
Тщательно готовил Господь славянскую ветку, чтобы из её среды вышёл русский народ, которому предстояло стать преемником христианской веры, не запятнанной еретическими искажениями католиков, протестантов, лютеран и представителями других религий. Мы знаем, что скифско-славянские племена, даже находясь еще в языческой вере, были гораздо более нравственными по отношению к другим народностям. Сопровождали гостей по опасному волжскому пути, пировали вместе с побеждёнными, предупреждали недругов, что начинают с ними войну. Да и сама их языческая вера внешне имела много общих мест с Библейскими откровениями (Трибог, сотворение земли, богиня женского рода в небесной иерархии и т.д.) Думается, ещё и это помогло русичам принять христианскую веру в эпоху крещения.
Особо надо сказать о поэтическо-музыкальной одарённости наших предков. Из исследований известно, что представители племён славянской ветви любили петь в часы привалов и вместе с мечами и щитами всегда возили гусли. О красоте их песен говорят дошедшие до нас былины, народные песни, «Слово о полку Игореве».
Конечно, за столетия и русский язык обрастал бездуховным балластом в виде грубой матерщины, канцеляризмов, техницизмов, иностранных слов – особенно в периоды ослабления веры (годы удельных войн, пленения Руси татаро-монголами, борьбы власти с церковью или церкви за власть). Но в целом первоязык сохранялся у нас, и об этом свидетельствует невиданный всплеск поэзии предпушкинской поры, а потом и поэзии самого Пушкина, явственно осознавшего необходимость очищения «золотого фонда» от «эволюционного балласта», приближения поэзии к Божественной первооснове языка.
Но уходил, уходил Святой Дух из российской жизни – напористо стали перенимать наши предки вольтерьяновское безбожие! Наплыв атеистического толка мы уже чувствуем в стихах Лермонтова, Некрасова, Рылеева. Прежний пушкинский уровень ещё заметен в поэзии Тютчева и Фета. Однако в годы Серебряного века возросший атеизм превратил поэтический Олимп в эстраду всевозможных опытов, что несомненно напоминает сочинительство поэтов-каиноидов, писавших в пику ангельскому пению.
Нынче то там, то здесь слышишь надуманно-восторженные похвалы поэтам той разрушительной поры. А один уральский стихотворец (пародии на его опусы вы найдёте в этой книжке) без стеснения заявил: «Далеко Пушкину до поэтов Серебряного века!» Ну да, далеко, как далеко подлинному до ложного!
Безверие, раскрепощая души от нравственности, начиная молиться, как идолу, изломанной и больной чувственности, – заставляет безбожников искать нечто такое, чего не было на росистых полях веры. И поэты начинают писать такое, чтобы холодок бежал по спинам читателей, не жар правдивой мысли в сердцах, а холодок от пижонского выкаблучивания.
Не буду брать стихи поэтов второстепенных. Возьму Есенина. В годы Серебряного века он мог написать: «И вечер, свесившись над речкою, полощет Водою белой пальцы синих ног». Но это было для него – словно для Пушкина увлечение вольтерьянством. В те же годы он писал и по меркам высочайшего вдохновения, при соавторстве Святого Духа, когда выше всего истина и любовь к миру: «Запели тёсаные дроги, Бегут равнины и кусты. Опять часовни вдоль дороги И поминальные кресты». Чуть позднее поэт вообще откажется от вычурно-вымученных образов и признает правду за органическим образом, то есть за естественным, логически вытекающим из сказанного (на таких образах строится народная поэзия, вычура там нет).
Кратко мы рассмотрели влияние «цивилизации», бездумного забвения Творца – на поэзию, на язык. И ничего не увидели, кроме искусственного усложнения образной структуры стихов, нечёткого высказывания мыслей, замутнения кристальной, как ключевая вода, духовности. К великому сожалению, в поэтической жизни последних десятилетий всё большее место стали занимать греховность, телесная чувственность – лишь для удовлетворения земных страстей; всё большее забвение безукоризненных (абсолютных, Божественных) идеалов, ради которых человек только и может, и должен жить полной жизнью.
Подобное происходит не только с языком, но и со всеми сферами физической и духовной жизни общества – отход от истины Христовой, предельной ясности целей бытия, суетное метание от одной пошлой идеи к другой.
Нет сомнения, Бог создал язык и саму жизнь не для замутнения рассудка и совершения ложных поступков, а для ясного понимания нравственных целей и для совсем не хитрого, хоть и далеко не лёгкого следования к ним. Просто, ясно, радостно и счастливо людям думалось, общалось и жилось в раю, когда Бог открывал им тайны и законы безгреховного бытия. Точно так же живётся людям во все века, если они в душе и в делах с Богом.
Но только стоит отойти от этой единственно верной жизни, как начинается поиск потерянной истины, а поиск без Творца приводит к ошибкам и духовным падениям, хоть они и кажутся телесному человеку верхом мудрости, новаторства в поэзии, музыке, науке и других отраслях. Но почему же так волшебно звучат стихи Пушкина, Лермонтова, Фета, Тютчева, Есенина, Евтушенко, когда они написаны вдохновенно, просто и ясно, языком старой «золотой середины», а не низких и нижайших штилей? Да потому что вдохновенье поэтов направлялось Святым Духом по тому пути, который изначально предначертал Господь.
Я не хочу переубеждать собратьев писать просто и ясно, мелодично и с полным напряжением духа – это не в моих силах. Но хочу, чтобы они задумались о подлинном смысле языка – быть красивым, но не красивеньким, простым, но не простофильским, понятным, но не примитивным. Словом, таким, какой нужен для ясного, незамысловатого, радостного, духовно полезного общения.
Если мне хоть капельку удалось добиться в стихах свойств, неотъемлемых от настоящей поэзии, – сочту это за великое счастье.
Борис ЕФРЕМОВ.
Июнь, 2012 год
