Жили-были дед и баба, ели кашу с молоком.
Дед с профессией прораба был до тонкости знаком.
Сам ходил в рабочей робе, сын же вырос до светил:
он среди пустыни Гоби элеватор…Жили-были дед и баба, ели кашу с молоком.
Дед с профессией прораба был до тонкости знаком.
Сам ходил в рабочей робе, сын же вырос до светил:
он среди пустыни Гоби элеватор возводил.
В том же доме, только выше, проживал такой же дед.
Тот на пенсию не вышел — был в строю он как поэт.
У него — поклонниц свита. Ел он сёмгу с коньяком
и с профессией пиита был до тонкости знаком.
Математики потёмки, русский — с горем пополам —
одолев, пошли потомки по его святым стопам.
Хоть и рыпаться не надо — пламень выдохся, погас —
артистическое чадо тоже рвётся на Парнас.
В древе пушкинском поныне — уж на что талантлив дед! —
генералы, герцогини — лишь поэтов больше нет.
Но теперь — иная мода: сын, покинув колыбель,
хочет Гласом быть — народа, тоже ездить в Коктебель.
Щегольну я рифмой бравой: нынче деньги и престиж —
это всё! Посмертной славой никого ты не прельстишь.
Но кому — нектар, лаванда? В основном — поэтов рать —
беспорточная команда. Как же их ещё назвать!
За эпитет — извините: стилистический огрех.
Единицы лишь — в зените, хоть порою пуст орех.
В том, что барду — блага на дом, заблуждается народ,
потому что сплошь и рядом в жизни всё наоборот:
щеголяет лет пятнадцать он в задрипанном пальто,
чтоб дерьмом не запятнаться, чуть не спился он. Зато
он во тьме мещанства — лучик, духа он – аристократ!..
Но живут прорабы лучше и спокойней во сто крат.
