Во мне «ином» живут отец, и дед, и прадед,
и прадед прадеда. Когда со мной не ладит
хоть кто из них, я это чувствую душой,
и каждой фиброй понимаю, что большой
и прадед прадеда. Когда со мной не ладит
хоть кто из них, я это чувствую душой,
и каждой фиброй понимаю, что большой
разрыв во времени меж нами не даёт
мне основания считать большим себя
по всем статьям, включая рост и ум. Любя
себя в себе, я принимаю за полёт
пробег на цыпочках с «бескрылых» рук маханием.
Но окрыление даётся трезвым знанием,
тогда как пьяная дремучесть — шатким тем,
что жизнью многие считают. Всё, что всем
воронам чёрным по нутру, воронам белым —
суть существо того, что ум быть должен «зрелым».
