— Раиска, приходьтэ вэчиром до нас ужинать. Вирка борщу наварыла. З пивня,- это сосед дед Севок
приглашает нас.
Кто же на ужин борщ ест? А в селе, где наша дача, жители…— Раиска, приходьтэ вэчиром до нас ужинать. Вирка борщу наварыла. З пивня,- это сосед дед Севок
приглашает нас.
Кто же на ужин борщ ест? А в селе, где наша дача, жители готовы есть его три раза в день
и ежедневно. Да и варят вкусно. Уж на что я не люблю это блюдо и то ем с удовольствием.
После шести часов мы с мужем пошли в гости на борщ.
Вера, дочка Севка, накрыла стол в беседке, увитой виноградом. Уютно. Погода замечательная.
Август выдался тёплым.
Началась наша трапеза именно с борща.
— А ты чого нэ ижь из пэрчиною? — спрашивает меня дед. А сам откусывает немалыми
кусками длинный горький, как я понимаю, перец, вприкуску с борщом, и выражение лица у него при
этом довольное: вкусно.
— Да что Вы, Савелий Петрович! Я не могу. Как же Вы так его едите?
— Дак вин нэ горькый, а солодкый. Покуштуй (попробуй) на.
Вроде,и правда, невозможно так аппетитно есть горький перец, но всё же осторожно я
лишь дотригаваюсь кончиком языка до зелёного стручка…
Рот закрыть не могу: язык и губы, как в огне.
Муж смеётся. Дед ухмыляется хитро. А Вера ругает его за такую провокацию.
— Он однажды вот так на базаре одну жинку обманул,- рассказывает она.-
Тётка продавала разные овощи, в том числе и горький перец. Наш умник спрашивает у неё, какой это
перец: горький или сладкий. Ему, мол, нужен горький.
— Горький-горький, дуже горький,- уверяет продавщица.
— А ну дай мени покуштуваты,- взял да и съел целый, не поморщившись.
— И навищо ты брешешь, людей обмануешь! — напал он на силянку.
Та в изумлении и сама решила попробовать: мало ли — перепутала что-то (хотя горький и сладкий
имеют разную форму-то). Откусила кусочек и задохнулась. Ругаться с дедом она не могла,
потому что рот закрыть было невозможно.
А Севок, ухмыляясь, пошёл себе дальше. Соседние продавцы падали от смеха.
Я долго ничем не могла заесть то, что у меня творилось во рту: и воду пила, и что-то ела.
— Вот навищо ты так робишь!- дочка упрекала отца.
— Ну пробач мени, Раиска,- тот заскивающе заглядывал мне в лицо.
И выражение этого лица было такое потешное, что не могла я сердиться на его обладателя.
— Между прочим,- вступился за соседа мой муж,- я знаю, что немало людей любят перец и могут
его свободно есть. А он очень полезен. Не помню, чем конкретно, но именно полезен.
— Вот хай и едять, раз им нравится. Нам не обязательно,- возразила Вера…
Незаметно за всеми этими делами да за балагурством Севка прошло часа два и наступили густые
сумерки. Включить свет в беседке не получилось: лампочка вспыхнула — перегорела.
А мы засобирались домой.
— Ой, подождить,- спохватилась хозяйка,- а хамсичку-то нашу не попробовали. Сын Егорка наловил.
Я посолила. Смачна.
Пришлось остаться и попробовать дары моря.
— Действительно вкусная,- хотела я сказать мужу,съев две рыбки. Повернулась к нему. И обомлела!
Весь рот его был будто намазан серебряной краской. Посмотрела на остальных — то же самое.
Что за чудеса?
— Дак це морэ фосфорыться,- засмеялся дед над моим испугом.- Ну й рыба вся.
Что море фосфорится, я вспомнила, но чтобы и рыба!
Вера сняла крышку с ёмкости, где слоями лежала посоленная хамса,- оттуда опять же серебряным огнём полыхнуло.
Какая красота!
Днём это явление незаметным остаётся, а сейчас уже темно, потому так происходит.
Поудивлялась я ещё этакому явлению в природе, и мы наконец пошли домой.
— Да-а, за один вечер столько интересного — это аж занадто (слишком), — почему-то по-украински
подумалось мне. -Хотя при общении с Севком и неудивительно…
