С почином, сразу полегчает,
ведь голос мой не подотчётен
обетованному молчанью, –
могу бренчать по мелочёвке!
Когда разменянный на гаммы
отсутствует…С почином, сразу полегчает,
ведь голос мой не подотчётен
обетованному молчанью, –
могу бренчать по мелочёвке!
Когда разменянный на гаммы
отсутствует эпохи голос
и риторической программой
духовный выхолощен космос, –
то лишь наглеть и хулиганить
до издевательств над героем
в своих базарных балаганах,
культурным храмам мира вровень!
В толпе «богато одарённых»
я, выражаясь фигурально,
сорвусь убийцей прирождённым
с катушек, аки волк в овчарне!
Но если дело жертвы свято,
то палачей найдёшь едва ли
среди безвинно виноватых
служак, что на режим пахали!
И от азов давно известных
свой путь положенный проходим,
и любим искренне и честно,
пока до жертвы не доходим!
Но высший ординар публичный
является горизонталью
тогда, как посягает личность
на уровни по вертикали!
Кто из живущих вдруг ни умер,
не первым пусть и не последним
шагнув за горизонта бруствер
невиданного света тенью, –
тот светский уровень бессмертья
освоил целиной советской
ещё до спроса и свидетельств
на мифы времени и места!
______________
С опереженьем отставая
вразрез течению потока,
зациклены переживанья
в витках с завидной силой тока.
Не глядя, со списаньем долга
за детский лепет обещаний,
я все успехи и восторги
на безнадёжность обменяю!
А тот, кто ничего не должен,
тут никому уже не нужен
из тех, кто тянет срок ничтожный
других не лучше и не хуже!
И в этом подлинная жертва,
как обретённая свобода
отбора средств для достижений
желанного чего угодно!
Но то уже мои заботы,
как лучше справиться с проблемой
«чудовищно неодарённых»
для роли винтиков в системах!
Несовершенство и бездарность
настолько в силе, как постыдно
до смерти быть неблагодарным
с занозой на сердце обиды!
Да кто же прямо не подвержен
болезням и грехопаденью,
помимо воли выраженья
своей любви-сопротивленья?!
Как нет границ для неуменья,
так нет пределов для незнанья, –
не прерывается движенье
с истоков вечных мирозданья
