Нет ветра над пустынею лица,
ушла вода и радости, и грусти.
И сколько их, пустынников живущих
единственный, шальной, последний раз.
Из ничего, явившись…Нет ветра над пустынею лица,
ушла вода и радости, и грусти.
И сколько их, пустынников живущих
единственный, шальной, последний раз.
Из ничего, явившись в никуда,
плоды срывают, топчут их ногами.
Но семена растут, нам намекая,
что было до, и будет после нас.
И прорастает светлое челом,
с грядущим счастьем там запечатлённым,
в пустыни жизней — живости ручьём
к полям цветов, где золотые пчёлы.
