Потрепанное знамя
стянуло крепко грудь,
и за семью замками
хоть раз бы продохнуть…
Звенит восьмью ключами
шпана из под полы,
стянуло крепко грудь,
и за семью замками
хоть раз бы продохнуть…
Звенит восьмью ключами
шпана из под полы,
где темными ночами
во всю дрожат полы.
Распахнутые ребра
вот-вот прорежут ткань,
и выпирает гордо
тринадцатая грань.
Поношенной шинели
ты запахни полу,
секрет Полишенеля
не выдав никому.
Бредешь в вечернем мраке
под хруст замерзших луж,
волнуются собаки,
и гуж не так уж дюж.
Жужжит фонарь натяжно
рассерженным жуком,
и свет тончайшей пряжей
висит над козырьком.
От фонарей — в потемки,
пальто на все крючки.
Налево — новостройки
и окон маячки.
Направо — неизвестность,
в огромный монолит
и хищную отвесность
ее массив отлит.
