Шли
девяностые, дочка в Москве,
Я же в Крыму проживала,
С проводниками частенько я ей
Вкусности передавала .
Все поезда на Москву…Шли
девяностые, дочка в Москве,
Я же в Крыму проживала,
С проводниками частенько я ей
Вкусности передавала .
Все поезда на Москву по утрам
Из Евпатории были,
Кур восемнадцать почти килограмм
Ночь в маринаде хранились
Утром, сложила я их в чемодан
И привезла в город Саки,
Станция видом была с полустан,
Если б не
важные знаки.
Из Евпатории дали состав,
Поезд стоял две минуты,
Быстренько нужный вагон отыскав,
Вверила груз я кому-то.
Я чемодан свой обшила холстом
И адреса написала,
Чтобы, (сама я не ведала, что),
Кладь моя не потерялась.
Надо ж случиться такому в тот день,
Поезд сменил расписанье,
Телеграфировав, на бюллетень,
Я не взглянула заранее.
Детям на завтра звоню, а в ответ:
«Да, телеграмму вручили,
Только мы поезд не встретили, нет!
Раньше он был. Не случилось!»
Как я жалела не врученный груз!
Пенсия – псу под хвостище!
С болью решила я, ладно уж, пусть,
Кто-нибудь вкусность отыщет.
Поезд вернулся назад из Москвы,
Только уже в Севастополь,
Вновь я поехала в Саки звонить,
Дней через семь, автостопом
На чемодане забвенья печать!
Я о другом говорила,
Доченька, прежде, чем мне отвечать,
Радостно, вдруг, сообщила:
Кур получили, в Москву чемодан
Вновь привезла проводница,
Дав телеграмму по адресам
На чемоданной тряпице.
Куры в сохранности, в этом помог
Уксус, каким напитала.
Вот, уж поистине, сжалился Бог,
Будто про трудности знал он.
Дети в смущении имя спросить
У проводницы забыли,
Хочется думать, её, может быть,
Как-то отблагодарили.
Я ж и лица не запомнила, нет!
Номер не помню состава.
Минуло двадцать, иль более лет,
Только на сердце осталось
Тёплое чувство признания к той,
Что проявила заботу,
Значит, богата она добротой,
Коль не сочла за работу
Груз мой возить, телеграмму давать,
Ждать мою дочь на перроне.
Видно, хорошая женщина мать,
Та проводница в вагоне!
*
*
*
;
