Человек, транслирующий своё «Я» активно, находится только на пути к его окончательной кристаллизации потому, что если бы он чётко обозначил его в самом себе, то прекратил бы его трансляцию, выражающуюся…Человек, транслирующий своё «Я» активно, находится только на пути к его окончательной кристаллизации потому, что если бы он чётко обозначил его в самом себе, то прекратил бы его трансляцию, выражающуюся в желании власти, богатства и славы, и приступил бы к альтруистической самоактуализации, выражающейся в стремлении сделать мир лучше за счёт себя, а не за счёт других. К сожалению, Алексей Александрович Добровольский, сам себя нарекший в конце своей жизни Доброславом, так и не смог достичь того, к чему сам я всемерно стремлюсь. Именно поэтому, здесь на Проза.ру и Стихи.ру воспринимают его весьма противоречиво. Злопыхательствующий русофоб с польскими корнями Роман Днепровский в своей журналюжной писанине «Волхвы с Лубянки» обвиняет его почти во всех грехах, «перекрестив» в Александра, утверждая, что он уже в 1970-тые стал «волхвом» и уехал в вятские леса, где с сыновьями посредством кэгэбэшной «крыши» внушал страх аборигенному населению, хотя он договорился с ним посредством водки только в конце «антиалкогольных» 80-ых и начале 90-тых. С другой стороны русский патриот Игорь Дьяков в своей статье «Мученики за расу», ставшей предлогом к написанию этого произведения мемуарной направленности, называет его «старейшиной русского освободительного движения». А, между тем, Алексей Александрович, остался в моей памяти, как человек незаурядный и своеобразный, не лишённый как достоинств, так, и недостатков, публиковавший на Стихире свои очень даже неплохие стихи, на которые я писал ему положительные и приветственные отзывы, но от меня \»открестившийся\» (не знакомы, мол!). Он даже ник свой \»Доброслав\» с фотографиею на оном после этого сменил на «Алексей Дмитриевский», а фото убрал. Вот, его последнее стихотворение, написанное под этим последним его ником, опубликованное им на Стихире:
Кто я?
Алексей Дмитриевский
Кто я? Имя, фамилия, отчество,
Год рождения, цвет волос?
Бесталанность и муки творчества…
Вечный стресс и житейский психоз…
Воспитание, образование,
Детский сад, школа да институт…
Вечеринки, друзья, компании…
Интересы, работа, труд…
Темперамент? Характер? Чувства?
Память? Мысли? Поступки? Слова?
Всё не то. Это – маска. Грустно…
Не понять. Лишь болит голова.
Вновь себя да небо ночное,
Потерявшись в такой кутерьме,
Вопрошаю безмолвно: «Кто я?»
А ответа всё нет и нет…
http://www.stihi.ru/2012/08/23/428
Вот, мой ответ на него, который я написал под забаненным ныне ником Экспромтер:
Рецензия на «Кто я?» (Алексей Дмитриевский)
\»Я\» — осмысленная всецелость
Заключённая в нас самих,
Не во всех, но сказать осмелюсь,
Что её много кто постиг.
Да, постиг, а не понял нудно,
Зазубрив теологий бред,
\»Я\» — немыслимо многолюдно,
Не делимо на \»тьму\» и \»свет\».
Внешне частности торжествуют,
А внутри — то, что им претит,
Бога нет в храмах туфтодуев!-
Там — придуманный \»Вечный Жид\»!
Вопросительный знак распял
Очень много несчастных \»Я\»!
Экспромтер 12.09.2012 21:41
https://www.stihi.ru/
Познакомился я с ним в 1985г. через Виталия Иванова — моего соседа-приятеля, историка по образованию и диссидента по убеждениям, за которого Добровольский заступился в камере, где им пришлось вместе отбывать срок за свои убеждения, организовав коллективную расправу над одним огромным «богоизбранным» созданием, занимавшимся систематическим унижением и истязанием сокамерников. Он первым шарахнул этого «псевдоголиафа» аллюминевой тарелкой во время обеда, ссадив ему до крови голову, а остальные со мстительным удовольствием присоединились к нему, надавав тумаков «за всё хорошее и за неделю вперёд». Как утверждал потом Виталий, «псевдоголиаф» после отсидки очень сожалел о своём «нецивилизованном» поведении, в чём и сознался ему при их случайной встрече… Наша первая встреча с Добровольским сопровождалась интереснейшими беседами на философские и политические темы и изрядными возлияниями… Будучи убеждённым вегетарианцем, Алексей Александрович отдавать должное Бахусу не забывал. Провожая его домой, на Каланчёвку, где у него была квартира, мы встретили одного подвыпившего хиппи(?) с которым они вместе пытались исполнить \»Серенаду Солнечной Долины\»… и получилась бы почти идиллия, но уже прилично пьяный Добровольский, одетый в защитного цвета плащ, черные брюки и рубашку цвета хаки, удивительно проворно и звучно \»зиганул\», на что \»хиппи\» отреагировал вполне по-советски, заявив:\»Ненавижу фашистов!\» С большим трудом мне удалось их развести по сторонам, т.к. и сам я был в изрядном подпитии… Это было весной 1985 г.. Потом, в 1989г. я увлёкся «неоязычеством» и опять же через Виталия второй раз встретился с Добровольским весной 1990 года на «Ярильских торжествах\»… Меня ещё поразило то, что Виталий, узнав о моём желании встретиться со внезапно «ородноверившимся» * Добровольским передал мне его вопрос: «А ЧТО Я МОГУ ДАТЬ их «организации»? Я ответил, что пока только свой интерес ней. Так или иначе, но мне удалось попасть на вышеозначенные торжества. Он тогда был при параде и …сыновьях. На его шее висело ожерелье из детских молочных зубов, а сам он был в белой, расшитой красными свастиками и другими солярными знаками рубашке. С ними был А.Белов \»реконструктор\» \»славяно-горицкой борьбы\», который мне сразу не понравился. Моё отрицательное о нём мнение ещё более закрепилось после того, как он бросил праздничное действо ради того, чтобы повторить его основные и СВЯЩЕННЫЕ моменты перед японскими репортёрами(!) Сам же Добровольский был совершенно очарователен, источая радость и благодушие. Я помню свой сук, положенный в костёр, разведённый при помощи солнца и лупы, который посвящался Сварожичу, воздетые к солнцу и небу руки \»волхвов\» и прекрасный клич : \»Отчие Боги, вернитесь на Русь!\», обряд «раскрещивания», который надо мной, тогда ещё не крещённым со вполне языческим именем Мстислав, не был произведён… А потом Добровольский, допив брагу из братины, прошедшей «по кругу» замечательно пел казачью песню \»Любо, братцы, любо!\»… С тех пор мы с ним часто встречались на неоязыческой ниве. Вот основные эпизоды. Я, Андрей (Наволод) и Добровольский встречаем на ВДНХ «патриарха антисионизма» Валерия Емельянова, который смог размножить по своим каналам (дело «секретное»!) его произведения \»Стрелы Ярилы\», \»Русский ответ на еврейский вопрос\» и \»Арома-йога\» (самое замечательное произведение из всего перечисленного). Емельянов тогда был уже сильно потрёпан своей отсидкой и, неся в сумках размноженные произведения друга по убеждениям, передвигался с видимым усилием. Добровольский издали заметил это и почему-то прокомментировал: \»Да, сдаёт, Валерий\», на что не слышавший это Емельянов, уже подошедший к нам троим, сказал ему, поздоровавшись со всеми: \»Ну, что?- всё я тебе напечатал! Только кое-что пришлось убрать!\» \»А, что именно?\» — спросил Добровольский. \»А, вот, это: \»Вонзив вампиру в горло нож, Мы снова скажем:\»Мир Хорош!\»- Нельзя такую х..ню печатать!» И с нарочито утвердительной интонацией добавил: « М-дак ты!-М..даак!\» Все, кто знал В. Емельянова хорошо помнят это его фирменное \»М-дак ты! М-даак!…Замечу, между прочим, что мне он такого никогда не говорил, хотя, обсуждали мы с ним немало разных спорных вопросов…На одной из моих квартир я с Добровольским принялся собирать в \»брошюры\» его, \»отредактированные\» В.Емельяновым, творения. Времена были, как известно, \»антиалкогольные\», а выпить Добровольский любил и тогда. В перерыве между нашими делами и разговорами на языческие темы, он достал с большим трудом добытую чекушку водки и стал её употреблять. Я тогда не пил вообще, но он, памятуя о моих прежних \»способностях\» на эту тему, вдруг, заявил мне, приютившему его на неделю: \»Я тебе не налью — самому мало!\» Почти в это же время нарисовался мой родитель, которого я усадил за наш стол, и всё как-то само собой уладилось. Папаша громко начал выражать своё мнение по разным актуальным тогда темам, я пытался вставлять кое-какие слова… а Добровольский молчал… не проронил ни слова, продолжая одиноко допивать свой «чекунок». Когда мой папаша испарился на своей очередной машине, Добровольский, который был его старше лет на пять, глубокомысленно умозаключил: \»Мимика и жестикуляция у него какая-то не русская, а романская…\»Тачка\», \»бабки\» — живчик!..Ничего, приползёт ещё к тебе, старый маразматик\» Всё сказанное этим \»потёртым мужичком\» (так мой родитель потом о нём приватно отозвался) было абсолютно \»в точку\». На все сто. В том же году я встретился с Добровольским, когда мне пришлось его защищать от уголовников, с которыми он повздорил в ресторане, находившимся прямо в его доме на Каланчёвке. По словам Алексея Александровича, те достали его нелицеприятными комментариями:\»Общество Память\»! \»Да, общество \»Память\»!», взревел он, и запустил в них бутылкой из-под шампанского…После возникшей потасовки противные стороны разбежались, чтобы не стать добычей \»ментов\». Но домой-то, надо было возвращаться…А его рослый сын Сергей почему-то не захотел его проводить, на всякий случай заявив: \»Ты шум устроил, сам, и разбирайся\»..Пришлось мне с ножом наперевес идти впереди по тёмной лестнице, а за мной, как виноватый ребёнок, трогательно поднимался Добровольский, благодарно улыбаясь..Эх, дети-дети…Общество \»Память\»!-знала бы эта уголовная \»шерсть\», что \»Памятей\» разных тогда было штуки четыре. Добровольский и я были в \»языческой\», самой первой, основанной Валерием Емельяновым как \»Всемирный Антимасонский и Антисионистский Фронт\» с таким названием. А были ещё Сычёв, Осташвили и Васильев, которого он очень недолюбливал за \»православие\», называя того за полноту \»машкой\».\»Вот, на тюрьме о таких так говорят, когда увидят: \»О, \»машка\» пришла!Маша, Маша!- и в карты играть – на то, кто первый её …будет!\» В тюрьме Добровольский последним никогда не был, и когда его как \»интеллигентного\» арестанта посадили к двум проворовавшимся ментовским чинушам, которых он по неведению сначала забоялся за их вежливое \»здравствуйте\», ведь, вежливость в этом мире означает одно: тебя будут либо бить, либо убивать, а потом, поняв что к чему, застучал по двери с криком: \»Начальник, переведи меня в нормальную камеру к нормальным людям!\» И, надо отдать должное \»начальникам\», они его перевели туда, куда он их просил…. Однако, столкнувшись в ДК Железнодорожников с «превосходящими силами противника» в лице молодых сторонников Васильева, пообещавшими отдубасить его за то, что он сказал в их присутствии, что Иисус Христос — жид обрезанный, заявил им, указывая на милиционера с дубинкой: \»А сейчас демократия!- я могу говорить, что хочу! Вот, он (милиционер) будет меня защищать!-Верно?\»- Милиционер кивнул в ответ… У нас с ним была переписка. В ней мы делились с ним опытом общения с товарищами по «неоязыческому движению». К своей чести могу сказать, что он, годящийся мне в отцы, соглашался со всеми моим характеристиками, которые я дал им… Потом, я захотел купить дом в \»Весенёво\», где он обосновался со своей новой молодой женой приятной интеллигентной наружности, у которой сыновья были – «классические евреи» по мнению Добровольского. «Даже кожа у них на руках в мелких пупырышках, как у самых махровых!» — заметил он с видом знатока. «Евреи, евреи! Кругом одни евреи!» — никуда ты от них не денешься, не убежишь, «…не задушишь, не убьёшь!». В поезде я ехал с Борисом — его знакомым и ..кришнаитом(!), который предложил мне выпить водки за «стремление к сознанию Кришны». В результате были опорожнены две бутылки – одна моя, другая его, чем очень был огорчён старший сын Добровольского Сергей, знавший, что эта «алко-валюта» в Шабалинском районе самая ходовая. Борис переезжал туда со всей своей семьёй — дочкой и женой, имевших подозрительно \»семитский\» вид. Когда я полушутя намекнул Сергею об этом, он серьёзно ответил : «Ты евреев не видел!» Ну, вот, мы приехали. Дело было зимой. Дом, предложенный мне, был в таком состоянии, что переезжать туда вместе с двумя детьми и женой было невозможно…Одна знакомая Добровольского Жанна..предлагала ему построить археологическую реконструкцию этнического общего дома-поселения…но, куда там!- И потом: \»бытие определяет сознание\» — все, живущие там в то время, \»неоязычники\» разругались в пух и прах на совсем деревенско-христианский манер, заведя друг против друга кавказских овчарок и отгородившись крепкими заборами… До меня к нему приезжали две женщины средних лет из «патриотического движения». Но они там тоже не задержались. Одну из них я знал, и слышал от неё нелестные отзывы в адрес Добровольского. Как-то я сказал Добровольскому об этом. Он, смеясь, отвечал мне совершенно замечательно: «Хорошо, что, хоть, только «жидом» назвала, а не круче! Ведь, она ко мне приезжала, чтобы выйти за меня замуж, целый ящик гвоздей приволокла, такие сиськи привезла, а тут у меня жена молодая!» Не знаю, как у него сложился его второй брак…но его младший сын от первого брака был очень похожим на него, в отличие от старшего, и отношения его с новой супругой отца были исключительно тёплыми на довольно-таки прохладном общем фоне… Когда Добровольского спрашивали: какой вуз он кончал?- он отвечал так: «Я семь лет в тюрьме в штаны кончал!» Странное совпадение. Мой отец провёл «в местах не столь отдалённых» тоже семь лет. В нём вообще было для меня что-то близкое и родное, но вместе с тем и совершенно чуждое, в точности, как и в моих отношениях с отцом… Запомнилось мне его выступление на одном «неоязыческом» сборище. Организовал его Владимир Корчагин – основатель «Русской партии», выступающий за создание «Русской Республики». Там я услышал из уст Добровольского, что «Велесова Книга» имеет такое условное название потому, что начинается со слова «в лес». Помню, когда я его провожал в очередное путешествие из Москвы в Весенёво, на вокзале, ожидая поезд, он мне сказал: «Брось ты всё это… своё ведовство, «урбаническое язычество»! Сам живи и другим давай!» Конечно же, он видел во мне «конкурента» в точности, как и мой отец, ревновавший меня к тем же интересам, которые когда-то и привил мне. Добровольский был мне духовно ближе, чем мой родной отец, но он хотел почти во всём походить на своего кумира Гитлера – властолюбца, подготовленного к карьере тирана избаловавшей его матерью, а потому в конце концов впал в заурядный фольклоризм, растеряв при этом остатки своего личного мистического опыта. Свой мистический опыт я хотел преобразовать в разновидность ведовства –«урбаническое язычество», с чем он, конечно, согласиться не мог потому, что ненавидя таких, как Сталин, обозванный им «черножопым тираном, в правление которого в Москве птицы не пели, а только вороны с карканьем летали», он сам хотел, хоть, где-нибудь стать его «гитлерообразным» подобием, впрочем, как и мой родитель… В последний раз воочию я увидел Добровольского в окне троллейбуса в 1999 или 2000 году где-то в районе бывшего Птичьего Рынка. Я был тогда с дамой, и, может быть, поэтому он \»вежливо\» не ответил на мой приветственный знак. Я ещё нимало удивился его бороде и ремешку на голове, памятуя, как любил он негритянский джаз…Потом виртуально встретился с ним на Стихире, где он меня \»не признал\», но стихи мои похвалил…и на том спасибо.
Да, интересное «Я» было у Александра Алексеевича, хотя, и не достигшее самодостаточности.
* До этого Добровольский пребывал в тесном контакте с неким отцом Варсонофием, настоятелем какого-то православного монастыря, с которым он был не согласен в плане решения «крысиного вопроса». Отец Варсонофий хотел извести крыс ядом, а Добровольский ему говорил, что крыса – зверь умный, а потому не заслуживающий того, чтобы его травили.
